Онлайн книга «Осквернитель»
Слишком уж насыщенной на события выдалась декада, чтобы банально лечь спать. Внутри все так и клокотало. Хотелось расслабиться, сбросить напряжение, хоть на время, но позабыть о делах и заботах. Идеальный вариант – завалить в постель Берту, но с ней разругались в пух и прах. И что делать? Я тяжело вздохнул и, разбрызгивая сапогами воду из стылых луж, зашагал по набережной. Но направлялся не домой, не в странноприимный дом и даже не в ближайшее питейное заведение. Сегодня мне и в самом деле требовалось расслабиться… Трехэтажный особняк с островерхой крышей ютился на узенькой улочке, примыкавшей к проспекту Святого Огюста. Когда-то на этом месте был небольшой сквер с чахлыми кленами, и старожилы относились к возведенному на его месте строению с плохо скрываемой неприязнью. Впрочем, тамошним обитателям не было до соседей никакого дела: были они все как один людьми, закаленными нападками едких театральных критиков, а потому давно уже не обращали внимания на пересуды и кривые взгляды толпы. Особняк принадлежал королевской опере, и помимо директора, главного режиссера и дирижера нашлось там место и для примы, в гости к которой я и собирался сегодня заглянуть. Проделать это в обход ночного сторожа было делом нехитрым. Сначала вскарабкался на одно из уцелевших при строительстве деревьев, оттуда перелез на забор, но во двор спрыгивать не стал, а лишь оглядел его и поднялся на карниз второго этажа. Богатая лепнина стен помогла не сверзиться вниз, и, цепляясь за нее озябшими пальцами, я перешел через угол на другую стену и пододвинулся к нужному окну. А там – постучал. Какое-то время ничего не происходило, потом темень комнаты развеяли отблески ночника и с той стороны стекла замаячил белый силуэт женской фигуры. – Себастьян? – донесся удивленный возглас оперной примы. Инга Лафо сдвинула шпингалеты, распахнула оконную раму и запустила меня внутрь. – Ты с ума сошел! – рассмеялась она, быстро отступая назад. – Являться в такой час! А если бы я была не одна? – Но ты ведь одна? – прошептал я, избавляясь от плаща. – Одна, – подтвердила Инга и, подобрав подол ночной рубашки, выбежала из комнаты. – И совсем неодета! – Может, оно и к лучшему? – усмехнулся я и кинул плащ на саквояж. – Я все слышу! – донеслось из комнаты. – Сейчас переоденусь, а ты налей нам пока выпить. – С превеликим удовольствием. Избавившись от мокрых сапог, я прошел в гостиную, достал из бара бутылку мной же подаренного «Оражского розового» и наполнил два бокала. В камине мягко мерцали уголья, ночник создавал таинственный полумрак и, когда Инга появилась из будуара в одном лишь прозрачном пеньюаре, я и думать забыл о недавней ссоре с Бертой. И про нее саму, честно говоря, тоже. Слаб человек, ох, слаб… – Инга! – улыбнулся я, протягивая приме бокал с вином. – И ты еще жаловалась, что неодета? – Забудь. – Певица придвинулась ко мне, прижалась всем телом, поцеловала. Потом слегка отстранилась и вдруг попросила: – Пообещай мне одну вещь… – Да? – Если я попрошу, ты очень быстро оденешься и тихонько покинешь меня, как явился – через окно. Хорошо? – И она умоляюще заглянула мне в глаза. – Твой новый ухажер большой ревнивец? – улыбнулся я, обнимая удивительно стройную для оперной певицы любовницу. – Тебя же никогда нет рядом… – И кто этот счастливчик? – Прости, не могу сказать… – пролепетала Инга. – А не особа ли это, часом, королевских кровей? – Себастьян! – охнула певица. – Откуда ты знаешь? – Знать – моя работа, – рассмеялся я и увлек певицу на диван. – А вот ты, к примеру, знаешь, что кронпринц счастлив в браке? – Особенно он счастлив в браке после наших встреч, – улыбнулась Инга и вдруг остановила меня: – Подожди! – Что такое? – Идем в спальню. Тебя ждет сюрприз! – У тебя в гостях подружка? – пошутил я. – Лучше! – Инга выскользнула из моих объятий и, соблазнительно покачивая едва скрытыми полупрозрачной тканью бедрами, подступила к двери. – Ну, ты идешь? – спросила она, изящным движением руки распуская забранную в копну гриву светлых волос. Я шагнул к певице, та скинула пеньюар и уже совершенно обнаженной скользнула во тьму. – Помоги мне со свечами! – попросила оттуда. – А стоит ли? – Ну, Себастьян! – умоляюще протянула прима. – Будь паинькой… Я взял ночник и шагнул в спальню, а как шагнул, так и замер, пораженный открывшимся видом. Да что там пораженный! Сраженный наповал! Свет фонаря вырвал из темноты окружившие меня со всех сторон зеркала, и в голове промелькнуло нечто вроде: «Все, теперь точно крышка». Зеркала! На всех стенах и даже потолке клятые зеркала! Беса в душу, лучше в волчью яму провалиться! К счастью, оцепенение долго не продлилось, и я сделал единственное, что оставалось, – задул фонарь, вновь очутившись в полной темноте. – Себастьян! – раздался обиженный голос примы. – Верни свет немедленно! – Сейчас, сейчас, – шумно выдохнул я и приложил ладонь к груди, пытаясь унять сердцебиение. Зеркала – это плохо, из зеркал за нами наблюдает сама Пустота. Себастьян Косарь называл их греховными очами Бездны, и вовсе неспроста – через них бесам ничего не стоит проникнуть в душу человека, а то и утащить его за собой. «Зеркала как греховные очи Бездны». И потому, не слушая причитаний певицы, я вышел в гостиную и без сил повалился на диван. – Ты чего? – выскочила вслед за мной Инга. – Что случилось?! – Это и был твой сюрприз? – Да, – подтвердила прима. – Ты против? – удивилась она. – Мне нравится смотреть на себя со стороны, что в этом такого? – И певица провела ладонью от бедра до высокой груди. – Разве мое тело не совершенно? – Оно совершенно, – согласился я, – но зеркала в спальне – это перебор. Где ты вообще их взяла? Инга надула губки и присела рядом. – Ну какая теперь разница, дорогой? – И все же? – Владелец стекольной мануфактуры «Муарье и сыновья» без ума от моего голоса. Он решил сделать подарок, разве это плохо? – Муарье? – повторил я. – Муарье – это хорошо. Насколько мне было известно, все зеркала этой мануфактуры проходили обязательное освящение, и нечистым дорога в наш мир через них была закрыта. Вот я и не почувствовал ничего, пока свет не зажег… – Себастьян! – затормошила меня прима. – Идем же! |