Книга Последние штрихи, страница 89 – Эстер Браун

Мой взгляд невольно остановился на ее руке, ползающей вверх-вниз по рукаву лорда П. На этот раз Адель покрыла ногти нежно-розовым лаком, а сверкающий беспредел на пальцах заменила скромным кольцом с печаткой. И тут до меня дошло…

Адель решила превратиться в копию Фрэнни, чтобы заполучить второе матримониальное кольцо этого семестра!

Разумеется, по выражению моего лица она поняла, что я обо всем догадалась, и бросила на меня такой гадкий и недвусмысленный взгляд, что меня передернуло. Слава богу, появилась Поллетт с шампанским на подносе и отвлекла лорда П. от этой безобразной сцены.

— Берите бокалы слева, — любезно предложила Поллетт. — Это качественная шипучка. Мы тут опять экономим, поэтому тем, кто все равно не разбирается в вине, я даю то, что подешевле.

— Боже мой, Поллетт, ты это серьезно?!

— Хм… Думаю, что здесь все… разбираются, — сказала Адель, смерив ее недовольным взглядом.

Я лихорадочно соображала.

— Если кто-нибудь заметит, скажи, что это один из наших новых курсов — тестирование вина или что-то в этом роде. Но ради бога, не давай по два бокала в одни руки! — добавила я, с ужасом представив, как Марк начинает вырывать у гостей хрупкие фужеры.

— Мне не надо, Поллетт, — сказала Адель, похлопав себя по плоскому животу. — Мне нельзя.

— А почему? Ты в положении?

— Что?! С чего ты взяла? Просто я не пью днем! — Адель приняла оскорбленный вид, после чего покосилась на лорда П.: проверить, заметил ли он, как она скромна и добропорядочна.

А вот это она как раз напрасно. Лорду П. всегда нравились женщины с бокалом вина в руках.

— Врачи запретили? — продолжала Поллетт.

— Спасибо, Поллетт, — сказала я, решительным уводя ее прочь. — Подойду к вам попозже, — крикнула я лорду П., который поднял бокал в знак благодарности.

Думая, что ее никто не видит, Адель принялась поправлять непривычную прическу, но быстро вернула лицу приторное выражение, как только лорд П. повернулся к ней с каким-то вопросом.

Не успели мы с Поллетт войти в холл, как ко мне подлетела растрепанная Дивинити.

— Они здесь! — прошипела она.

— Кто?

Она помахала у меня перед носом списком гостей.

— Ваши знаменитости! Приехали сразу три штуки. По-моему, они пошли брать выпивку.

Я выхватила у нее список и сразу увидела, что Коралия, Софи и Эмма-Джейн объединены в группу и от души помечены ее заботливой рукой с золотым паркером. Да, уж кто-кто, а Дивинити хорошо разбиралась в вопросах фейсконтроля: долгое стояние под дверями элитных клубов давало о себе знать. Наверное, она привыкла составлять свой собственный список вип-персон, в который давала заглянуть и гостям.

От волнения у меня немедленно пересохло в горле.

— Тут еще была путаница с именами, — продолжала Дивинити. — У них у всех по тысяче фамилий, к тому же одна была с дочерью…

— С дочерью?

Дивинити посмотрела на меня странным взглядом.

— С вами все в порядке? Вы прямо побледнели… — Она тут же перешла на манеру Лив-имиджмейкера. — Хорошо бы румян добавить и…

— Да нет, все нормально, я себя прекрасно чувствую. — Я обвела глазами зал в поисках Нелл, чтобы она меня представила, но ее, как назло, нигде не было видно. — Ладно, пойду… пойду поздороваюсь.

Под разговоры о каких-то продажах, о культуре переписки в Сети (кажется, говорила миссис Ангелль) и о том, как реанимировать сдохшие батарейки (вроде вещал Марк) я пробиралась сквозь толпу гостей. Наконец я увидела не очень-то приятную троицу возле столика с шампанским.

Фотография, которую мне показывала Нелл, была сделана примерно в этом месте — и сразу же всплыла у меня в памяти. Томная блондинка Софи, феерическая Коралия и несносная Эмми-Джейн с челкой, как у шетландского пони… Теперь оставалось соотнести картинку с реальностью, в которой меня ждали (на выбор): некое зловещее существо, похожее на Стиви Никс, [50] пышно задрапированная пергидрольная матрона и растолстевшая дикторша, которая подбиралась к блинчикам с икрой, присланным мамой Анастасии в знак благодарности за то, что мы вызволили ее дочь из лап дорожной полиции.

Я судорожно сглотнула и сосчитала до десяти, но сердце все равно колотилось как бешеное. Неужели одна из этих женщин — моя мать? Возможно ли такое? И как узнать наверняка?

Фрэнни не давала советов, как разоблачить сбежавшего родителя, не задавая прямых вопросов. Наверное, именно для этого в высшем обществе была придумана игра в шарады — надо же как-то тренироваться.

В конце концов одна из подозреваемых — судя по блондинистым волосам, Софи — заметила, что я на них смотрю, и мне ничего не оставалось, как подойти.

— Здравствуйте! — Я протянула руку для приветствия и на автопилоте выдала безупречный образец хороших манер, в то время как мой бедный мозг едва не вскипел, соображая, что делать дальше. — Меня зовут Бетси, — сказала я, после чего с нажимом уточнила: — Бетси Филлимор. Спасибо вам огромное, что приехали. Надеюсь, старое поколение одобряет наши новые идеи?

Если я рассчитывала на шумный успех в духе Голливуда с бросанием в воздух трусиков и бумажных платочков, то такового не последовало.

Эмми-Джейн посмотрела на меня с таким видом, будто мучительно пыталась осмыслить сказанное и перевести на какой-то другой язык. Коралия не то чтобы улыбнулась, а просто продемонстрировала оскал дорогих белоснежных зубов. Чувствуя на коже холодок ужаса, я поняла, что меня совершенно не вдохновляет перспектива обнаружения в одной из этих особ своей близкой родственницы. Страшно было даже подумать о том, что такие гены могут проявиться во мне в дальнейшей жизни.

Тем не менее я не сдавалась.

Софи вяло пожала мне руку. У нас в Академии это назвали бы «профилактикой ломкости костей».

— Привет, — сказала она, распространяя запах пачули и ментоловых сигарет. — Софи Тауненд-Гуч. Так ты Бетси Филлимор? Типа… — Она понизила голос и со шпионским видом покосилась по сторонам. — Неопознанный младенец?

Я неопределенно кивнула. Похоже, моя игра в шарады как-то не слишком задалась.

— Плод моей тайной любви… — добавила Коралия, небрежно перебросив через плечо грязно-серый фрагмент своей драпировки.

На секунду у меня остановилось сердце. Но только на одну секунду, потому что потом Софи грубо пихнула Коралию в бок, так что та пролила шампанское, и выкрикнула:

— Ты, корова! Ты хотела сказать: плод моей тайной любви?

Я в ужасе посмотрела на них обеих.

— Простите?

Коралия вытаращила глаза, густо подведенные ярко-синими тенями в духе восьмидесятых.