Книга Вредная профессия, страница 83 – Олег Дивов

– Сообщите противнику, что, согласно Вашингтонскому договору 2013 года, занимаемая им территория должна быть возвращена под юрисдикцию Республики Москва!

Криворучко почесал в затылке.

– Вам перевести, товарищ подполковник? – спросил Иванов.

Криворучко показал ему кулак. Поднял мегафон.

– Значит, так, чурки! – крикнул он. – С вами говорит командующий танковыми войсками Республики Москва подполковник Криворучко! Тут советник от пиндосов уверяет, что вы обязаны убраться с моей земли добровольно. А вы об этом знаете?!

– Скажи пиндосу – я его мама имел! – попросили из-за баррикады.

– Лейтенант! Переведи!

– Answer is negative.

– Сдается мне, ты не все перевел, – заметил Криворучко.

– Answer is negative and fuck you, – поправился лейтенант.

– Так-то лучше, – согласился подполковник.

Моргенштерн, сидя на корточках, хлопал глазами и качал головой. Потом склонился над переводчиком.

– Сообщите противнику, что, согласно Вашингтонскому договору 2013 года, в случае отказа освободить незаконно удерживаемую территорию, войска НАТО оставляют за собой право расценить отказ как недружественное действие.

– Наконец-то, – Криворучко удовлетворенно крякнул и проорал: – Ну, теперь вешайтесь, чурки!

– Хорош врать! Чего пиндос говорит? – раздалось из-за баррикады.

– Вот это самое и говорит!

– Не может быть!

– Очень даже может! Всем чуркам вешаться согласно Вашингтонскому договору 2013 года!

– Пиндосские свиньи! – взвизгнул бригадный генерал Хухуев.

– Моджахеды не сдаются! – подсказал ему Криворучко.

– Сам дурак!

– Повторяется, – Криворучко улыбнулся. – Занервничал, чучмек.

Иванов скрылся в люке, потом выбрался обратно с пластиковым стаканчиком. Перегнулся вниз, протянул стаканчик подполковнику.

– Кофе.

– А мне? – железным голосом спросил переводчик.

Криворучко от неожиданности подпрыгнул.

– Тьфу, черт, – сказал он, принимая стаканчик. – Сделай пиндосу тоже. Только послабее.

Моргенштерн отстегнул от пояса рацию и что-то в нее забормотал.

– Жалуется, падла, что ему первому кофе не дают, – объяснил Криворучко лейтенанту.

– Может, ему еще туалетной бумаги отмотать? – бросил Иванов презрительно.

– Даже не вздумай.

– И в мыслях не было, товарищ подполковник.

Криворучко допил кофе, вернул стаканчик лейтенанту, дождался, когда снова нальют, и передал мутную жидкость Моргенштерну.

– Ну, что делать-то будем? – спросил он советника. – А? Чего молчишь, пиндосина? Давай, жри наш русский кофеек. Авось подавишься и сдохнешь.

Моргенштерн подавился, облил себя кофе и принялся мучительно кашлять. Подполковник зашел за танк и от души треснул советника кулаком по спине.

– Не сдох, – констатировал он, возвращаясь на открытое место.

Из-за баррикады показалась бритая голова.

– Русские! Скажите пиндосу – договор неправильный!

– Какая разница?! Нам по хрену ваши договоры с пиндосами! Вешайтесь, чурки!

– Вы же войска НАТО!

– А нам по хрену!

– Вы же русские…

– И поэтому нам по хрену!!!

Голова исчезла. Иванов снова курил, разглядывая баррикаду.

– А то стрельнуть разок? – спросил он. – Для острастки.

– Тогда пиндос точно сдохнет. В Вашингтонском договоре про стрельбу ни слова. Там написано, что, как только приходят войска НАТО, все негодяи сами разбегаются.

Моргенштерн за танком чихал и плевался. Иванов курил. Криворучко ждал.

– Эй, русские! – позвали из-за баррикады. – Слушай, ехали бы вы домой, а?

Иванов выматерился и полез в башню.

– Лейтенант! – прикрикнул Криворучко.

Иванов высунулся обратно.

– Ты мне брось эти еврейские штучки, – посоветовал Криворучко миролюбиво.

– Вы бы потом сказали, что я случайно задел спуск.

– Ага, сапогом… Отставить, лейтенант. Спокойнее.

Моргенштерн снова бубнил в рацию.

– Теперь жалуется, что я его ударил, – предположил Криворучко. – Чмо.

Из хвоста колонны прибежал вестовой.

– Товарищ подполковник, идите завтракать.

– Принеси сюда. Мне и лейтенанту.

– Есть.

Моргенштерн закончил общение с рацией и взялся за переводчик.

– Сообщили ли вы противнику, что войска НАТО оставляют за собой право…

– Уже два раза, – перебил Криворучко.

– Twice, – перевел лейтенант.

– And fuck you, – добавил подполковник. – Ой, блин. Само вырвалось. Я этого не говорил.

Моргенштерн впал в задумчивость.

Пришли бойцы в поварских халатах и шапочках. Через пару минут посреди дороги красовался стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный посудой. Принесли два стула. Иванов слез с брони.

– Что у нас сегодня? – спросил Криворучко, усаживаясь. – Опять яичница? Ладно, ладно. Лейтенант, присоединяйся.

– Русские! – крикнули из-за баррикады. – Водки хотите?

– Точно нервничает, чурка, – подполковник усмехнулся. – Ишь, заигрывает.

Некоторое время ничего не происходило. Офицеры завтракали, Моргенштерн тупо глядел на свой переводчик.

– Русские! А русские!

– Чего надо? – невнятно спросил Криворучко, жуя.

– Вы сколько тут еще будете?

– А у тебя что, намаз? Иди, мажься! Мы тут надолго. Навсегда.

– Вот же свиньи… – раздалось из-за баррикады.

Подполковник запил яичницу огромной кружкой кофе, откинулся на спинку стула и задумчиво оглядел свой живот.

– Кончится война, – сказал он, – займусь спортом. Бегать буду. Каждое утро. Ну, не каждое, но по выходным точно. По воскресеньям.

Моргенштерн вышел из прострации и снова взялся за радиопереговоры.

– А я в деревню уеду, – сообщил Иванов, доставая сигареты.

– Уволишься, что ли? Брось. Между нами, тебе следующая звездочка вот-вот капнет.