Книга Комната девственницы, страница 23 – Кара Колтер

Наконец наступил черед Эммы. Она с замирающим сердцем вытащила листок, где было написано, что ей надлежало изобразить.

История любви.

Просто чудесно! Это кто же написал? И как ей это изобразить, если у нее нет никакого актерского таланта?

Немного подумав, Эмма сделала глубокий вдох, скрестила руки на груди, изобразила смущенную улыбку и подняла голову, словно в ожидании поцелуя.

— Жираф? — с сомнением предположила Пегги.

Райдер закашлялся. Эмма изобразила, что взяла сердце в руки, и вытянула их перед собой, будто предлагая какой-то дар.

Все молчали. Тогда, с замирающим сердцем — тем, что билось в груди, — она опустилась на колени перед Райдером и мечтательно закатила глаза.

— Жираф, у которого проблемы с глазами, — со смехом предложил Райдер.

— Да забудьте вы про жирафа! — не выдержала Эмма.

— Тебе нельзя разговаривать, — тут же напомнила Сью.

— В самом деле, Эмма, — поддержал ее Райдер, пытаясь вернуть лицу серьезное выражение. — На этой планете жирафы говорить еще не научились.

Эмму накрыла волна отчаяния. Она сидит перед ним на коленях, предлагает свое сердце, а он говорит о каких-то жирафах!

«А могу ли я по-настоящему влюбиться в него? — мелькнула у нее неожиданная мысль. — Или… — Эмма даже похолодела. — А вдруг я в него уже немного влюблена? Разве нужно много времени, чтобы влюбиться в такого мужчину?»

И пусть в его глазах она читает предупреждение, которого не понимает. Но если бы она даже знала, о чем предостерегает ее Райдер, сумела бы она противиться чувствам, которые он в ней вызвал, возникнув в ее жизни всего сутки назад?

И тут Эмма отчетливо вспомнила появившееся на лице Райдера выражение нежности, когда он успокаивал утром Тесс, испугавшуюся огня в камине… А какой у него был голос, когда он успокаивал Эмму, пообещав, что впереди у нее еще будет Рождество, о котором она так мечтает… Как он со снежками в руках преследовал ее днем…

В горле у нее пересохло. Что, если она действительно в него уже влюблена или находится на полпути к этому?

Райдер молча продолжал смотреть на нее, подняв брови. И Эмма не выдержала. Взбудораженная, растревоженная, взволнованная своими мыслями, она вскочила на ноги, сорвала воображаемый цветок и стала срывать с него лепестки, беззвучно шевеля губами: «Любит — не любит».

— Ты любишь Райдера! — завопила вдруг Сью, забыв о том, в чьей она команде.

Эмма тут же залилась краской. «Нет, конечно, — поспешно сказала она себе, как только вслух было произнесено то, о чем сама Эмма пока еще боялась подумать. — Невозможно влюбиться в человека, которого толком не знаешь…»

И тут снова вспомнила, как повел себя Райдер, когда Тим попросил его о помощи. Как он уступил просьбам девочек, хотя до этого твердо сказал, что уезжает. Это говорило о многом. Например, о том, что, несмотря на свою сдержанность, почти замкнутость, Райдер человек хороший.

Впрочем, пока она сама еще не разобралась в своих чувствах, нужно было что-то срочно придумывать, пока все не решили, что догадка Сью верна. И Эмма притворилась, что перелистывает страницу воображаемой книги.

— Ты читаешь книгу, — снова первой сказала Сью. — Какую-нибудь историю.

Эмма выдохнула, всем своим видом демонстрируя, что она предположила почти правильно.

— История любви, — вдруг сказал Райдер и, моргнув, засмеялся, будто поразившись собственной сообразительности.

А Эмма посоветовала себе не слишком увлекаться романтическими мыслями о Райдере и помнить о том, чем закончился ее недолгий роман с Питером.

А для этого нужно было, чтобы Райдера и ее разделяло расстояние побольше.

— Я возвращаюсь домой, — сказала Эмма, так как это было единственное место, где она могла бы спокойно попытаться разобраться в своих чувствах к Райдеру и понять, почему рядом с ним она может думать только о нем. — Разожгу камин, а то как бы в трубах не замерзла вода.

— Я пойду с тобой, — тут же вызвался Райдер.

— Спасибо, но я справлюсь сама, — сказала Эмма, подавляя охватившую ее дрожь.

— Ты собираешься идти к себе в темноте, одна? Нет.

Тим кивнул, соглашаясь с Райдером.

— Тесс может остаться у нас, — сказала Мона, словно все было решено. — Зачем ее будить и напрасно морозить?

Райдер хотел было возразить, но, подумав, согласился.

— Хорошо, пусть Тесс останется с вами.

А Эмма уже пожалела, что заговорила на эту тему, так как перспектива остаться с Райдером наедине в пустом доме вдруг показалась ей очень опасной.

— Возьмите снегоход моего сына, — предложил Тим.

При упоминании о нем в гостиной вдруг стало тихо. Эмма почти физически ощутила тоску всех членов этой крепкой, дружной семьи по сыну, мужу, отцу…

— Я приеду завтра, — продолжил Тим, словно лишь бы не думать об этом, — и помогу почистить снег на пруду, чтобы можно было кататься на коньках.

— А я принесу завтрак, — сказала Мона.

И Эмма поняла, что ей ничего не остается делать, как отправиться к себе.

Воздух на улице был морозный и свежий. В ясном темно-синем небе ярко светила полная луна в окружении сверкающих звезд. Они сияли так близко, что казалось: протяни руку — и можно будет до них дотронуться.

— Я знаком с Феншоу меньше дня, но, по-моему, это замечательные люди, — сказал Райдер. — Стойкие, мужественные, добрые.

— Так и есть, — кивнула Эмма.

Райдер вытащил из-под навеса снегоход и сел за руль. Эмма села позади него, стараясь не касаться его спины, и ухватилась за ручку сиденья.

— Держись за меня, — бросил через плечо Райдер, и Эмма послушно обхватила его руками, прижавшись к нему.

Красота морозной ночи. Снег, преобразивший все вокруг. И Райдер.

Эмма чувствовала растущий в груди восторг. Как будто существовал только этот миг — не было ничего до него, не будет ничего после. Только сейчас. Только он.

И только эта ночь…

Наверное, о чем-то подобном думал и Райдер, так как он спросил:

— Не возражаешь, если я немного удлиню путь?

Эмма вообще не хотела никуда возвращаться, так как ощущение тепла крепкого тела Райдера, его близость наполняли ее счастьем, а окружавшая их природа в эту лунную ночь казалась почти сказочной.

Райдер остановился на гребне холма, разделявшем дома Эммы и Тима, и заглушил мотор. Сразу наступила тишина, усиливая ощущение волшебства происходящего.

Сверху им были видны бледные силуэты обоих домов, но дом Тима был виден лучше из-за освещенных окон. Почти у горизонта мерцали огни Ивового Ручья, на таком расстоянии казавшиеся маленькими точками.