Онлайн книга «Орда. Книга 1. Месяц седых трав»
Л. де Хартог. Чингисхан: завоеватель мира Нет, неспроста верховный хан найманов Инанч-Бильгэ вспомнил о полузабытом роде Олонга, как и о многих других родах. Загодя послав вестников, хан предупредил всех вождей, чтобы к зиме направили всех молодых воинов к большому озеру Убса-Нур, что лежало в истоках большой реки Оби, меж горами Хангай и Алтаем. Несладко пришлось молодежи из рода Олонга – слишком уж далек и тяжел был путь, хорошо – реки замерзли: Керулен, Тула, Селенга. Но все ж дорога пролегала большей частью по горам, и людям и лошадям приходилось трудно. Баурджин со своим побратимом Кэзгерулом шли впереди всех, в качестве разведки. Распорядившись так, молодой вождь Жорпыгыл Крыса поступил не по годам мудро. Впрочем, у него хватало советчиков. К большому удивлению Баурджина, после возвращения всех с летних пастбищ Жорпыгыл не стал мстить за прошлое унижение, наверное, забыл тот случай. Может, и не забыл, но счел за лучшее отложить выяснение отношений, а скорее, ему просто было не до того – в связи с дальним походом дел у ханского сына хватало. Нужно было подготовить лошадей, загрузить переметные сумы сухим молоком и вяленым мясом, выспросить поподробней дорогу у знающих людей – охотников и торговцев, – да мало ли что еще! Гонцы верховного хана предупредили: хорошенько запоминайте путь, он вам еще пригодится. Переход оказался не так труден, как долог – пришлось тащиться больше двух недель, а что поделаешь – горы! И пропасти, и узкие тропки, и заваленные снегами перевалы. Все это требовало от путешествующих смелости, выносливости, расчета. И все же не зря старая шаманка Кэринкэ предсказала удачную дорогу. Повезло – почти все время светило солнце, и лишь один только раз путники угодили в метель, да и то – не в горах, а в долине. Радовались – за все дни не потеряли еще ни одного человека, не считая пары замерзших рабов, которых было вовсе не жаль. Радовались. Лишь Кэзгерул выглядел хмурым – еще бы, перед самым отъездом куда-то запропастился его знаменитый красный, шитый золотом пояс. Ну, просто непонятно куда, ведь воровства у найманов не было. – Ничего, вернешься – найдешь, – утешал приятеля Баурджин. – Ничего с твоим поясом не сделается. – Но куда-то ведь он делся! – А где ты его держал? – В сундуке. А стал собираться, заглянул – нету! – А ты вообще давно в свой сундук заглядывал? Кэзгерул лишь вздыхал. Ясно – не помнил и когда. И вот теперь так и ехал – злой, смурной, неулыбчивый. Правда, дело свое знал – обязанности разведчика выполнял честно. Как и Баурджин, впрочем. – Наверное, скоро будет большая война, – придержав коня, Кэзгерул пристально всмотрелся вперед, где прямо над горной тропою навис на узком карнизе снег. – Война? – удивленно переспросил Баурджин. – С чего ты взял? – Большая охота – всегда подготовка к войне, – пояснил парень. – Ты ведь еще не участвовал в загонах? – Нет. – Тогда сам увидишь. Недолго уже осталось идти. Эх, жаль, нет пояса! Баурджин поспешно подавил смешок – не хотелось обижать друга, но расстраиваться из-за поясов, это уж слишком! Словно не багатур, а какая-то женщина! – Понимаешь, – обернувшись, тихо вымолвил Кэзгерул. – По этому поясу меня должны были узнать… там, у найманов. – Узнать? – Баурджин заинтригованно моргнул. – Кто?! Красный Пояс расстроенно развел руками: – Кабы знать! Просто моя покойная мать говорила об этом перед самой смертью. Мол, вдруг да поедешь когда-нибудь к нашим, на старые родовые пастбища… Надень пояс – и тебя узнают, подойдут… И я так думаю, наверное, что-то поведают. То есть поведали бы… А теперь… как они меня узнают? – А по твоему прозвищу – Кэзгерул Красный Пояс! – Понимаешь, кто там будет нас слушать, расспрашивать? Ты хоть представляешь, сколько соберется народу? – Нет, – честно признал Баурджин. – Две тьмы! А то – и три! – Две тьмы… – Баурджин-Дубов тут же перевел в более привычные цифры – двадцать тысяч. – Однако! – Вот, по поясу они меня бы и… – Слушай, Кэз! – неожиданно перебил приятеля юноша. – А тебе знаешь что нужно было сделать? – Что? – Да просто-напросто скопировать пояс… заказать ткачам точно такой же! Или даже два, три! – Нет у нас таких искусных ткачей. – У нас нет, так есть у других! – Ладно. – Кэзгерул махнул рукой. – Чего уж теперь о том говорить? А вообще твоя задумка хорошая! – Так я же и говорю! Они подобрались уже к самому карнизу и остановились, придерживая лошадей. Тропинка впереди обледенела, а внизу была не то чтобы пропасть, а длинный крутой спуск, по которому лететь вниз кувырком – приятного мало. Кэзгерул задумчиво почесал подбородок: – Пройдут наши? – Если сделать на тропе вырубки… – Баурджин спешился и наклонился к тропе. – Ну и снег наверху хорошо бы обрушить. Пожалуй, этим мы сможем заняться сейчас. – Как?! – Кэзгерул взглянул на приятеля так, словно тот внезапно сошел с ума. – Ты что, предлагаешь забраться наверх?! – Именно! Залезем вместе на вершину скалы, а потом ты спустишь меня на веревке к карнизу. – Слушай, ты случайно не испил-таки хрустальную чашу в колдовском урочище Оргон-Чуулсу?! – Оргон-Чуулсу? Нет, к сожалению, не испил. Признаться, хотелось бы еще разок там побывать. Ты, Кэзгерул, что-нибудь о нем знаешь? – Знал бы, нашел бы старый дацан. Говорят, там много чего спрятано. – Слушай, а давай его потом вместе поищем! – Сначала вернуться надо. – Вернемся, куда ж мы денемся? Под эти реплики парни осторожно забрались на вершину скалы с той ее стороны, где было в достаточной степени полого. И тем не менее даже там приходилось вырубать ступеньки. Укрепившись, Кэзгерул обвязал побратима веревкой и стал медленно спускать к карнизу. Ход дела регулировал сам спускаемый поднятием руки и короткими рублеными фразами: – Стоп! Тяни! Отпускай! Так Баурджин и добрался почти до самого края, с силой уперся в него руками… И тут же почувствовал, как прямо под ним начал съезжать снег. Сначала медленно, а потом – все быстрее. – Тяни! – обернувшись, закричал юноша. – Тяни, Кэзгерул, тяни, родной… Веревка напряглась, натянулась… и неожиданно лопнула, а скользящий с обрыва снег с шумом увлек с собой незадачливого альпиниста! Ух, как хорошо падалось, вернее, скользилось – прямо-таки захватывало дух! Словно в далеком детстве… Вот моя деревня, вот мой дом родной, Вот качусь я в санках по горе крутой! Гора и в самом деле оказалась крутою – Баурджин прямо-таки просвистел вниз по склону, да еще, как назло, попал на какую-то кочку, подскочил в воздух, перевернулся и угодил головою в сугроб. А сверху еще нападало снегу! |