Книга Стрельба по тарелкам, страница 26 – Олег Дивов

– Исландия, – предложил Хусаинов.

– Я имел в виду теплое море.

– Израиль?

– Не-е, этих мы не прокормим…

Стас посмеивался, Бобров, зажав в зубах пустую трубку, благодушно качал головой. Чумак и Хусаинов упражнялись в остроумии. Все было как всегда. Правда, завтра, в субботу, им до обеда работать, «догонять программу». Но работать – значит летать. А они для этого и пошли в авиацию. И пускай гражданские не понимают, зачем нужны военные летчики. Не такая уж трагедия.

– Типичная профессиональная деформация, – говорил тем временем Хусаинов. – Андрей! Можно вас на минуту?

– Да, конечно, – полковой психолог неохотно подошел к столу. – Приятного аппетита.

– И вам того же. Скажите, друг мой, вот старший лейтенант Чумак мечтает, чтобы на Россию напало княжество Монако. Это у него профессиональная деформация?

– А зачем это ему? – спросил психолог у Хусаинова без тени интереса в голосе. Смотреть на Чумака он избегал.

– Хочет доказать гражданским, что мы не просто так едим их налоги. А то гражданские не понимают.

– Разве не понимают? Почему он так думает?

– Они мне сами сказали! – вмешался Чумак.

– И сколько их было? – психолог наконец-то соизволил обернуться к Чумаку.

– Не считал. Много.

– Значит, вам не повезло. По статистике таких семь-восемь процентов. Остальные говорят, что военный летчик – почетная и престижная работа. Я больше не нужен?

– Это они статистикам говорят! – повысил голос Чумак. – Чтобы выглядеть лояльными! Вы-то должны понимать!

– И все-таки, что насчет профессиональной деформации? – не унимался Хусаинов.

– Да ну вас, – сказал психолог и ушел.

– Ох, я ему устрою шоу на собеседовании в следующем месяце… – пообещал Чумак вполголоса.

– Зачем? – коротко спросил Бобров.

– Он такой же психолог, как я хирург. Гнать его надо к чертовой бабушке.

– Однажды ты добьешься, что он разозлится и подведет тебя под шизофрению. Хочешь на обследование в стационар? Отставить злить психолога, старший лейтенант. Мы не можем позволить себе такую роскошь до окончания программы.

– Есть отставить, командир, – сказал Чумак уныло. – Но вы согласны, что он дрянной специалист?

– Я в этом ничего не понимаю.

– Я-то понимаю.

– Немного, – напомнил Хусаинов.

– Уж всяко больше, чем этот самозванец!

– Пойдемте отдыхать, – сказал Бобров, вставая из-за стола.

На парковке он задержался у машины, глядя, как уезжают Чумак и Хусаинов – «паровозиком», бампер в бампер, Чума впереди, Хус ведомый. Они любили так носиться по городу, а еще больше – по трассе. Говорили, это помогает держаться в тонусе. Ведущий должен был думать за двоих и все маневры рассчитывать, помня о «хвосте». А ведомый просто не мог расслабиться ни на секунду. Бобров не одобрял эту их манеру, но и не порицал.

– Кто они все-таки? – спросил Стас неожиданно для себя самого.

– А ты до сих пор не знаешь? – удивился Бобров.

– Пух объяснил, но только в общих чертах.

– Пух… – Бобров криво ухмыльнулся.

– Говорил, это был какой-то спецнабор, искали талантливых, а они оказались несовместимы с армией…

– Пух, как обычно, выдает желаемое за действительное, – сказал Бобров, доставая кисет. – Желаемое для него. То есть простое и ясное. Любит он выдумывать простые ответы на сложные вопросы… Ты не спешишь? А то давай в машину сядем, что-то прохладно тут. Можно вообще ко мне на чаек заехать. Лена взялась торты печь, ей нужны дегустаторы. Она, кстати, спрашивала, куда ты делся.

– Я ее боюсь, – признался Стас, обходя машину. – В нее слишком легко влюбиться.

– Да ты и так давно в нее втрескался, – сказал Бобров, открывая дверцу и протискиваясь в низкий салон. – С первого взгляда практически.

– Я другое имел в виду, – объяснил Стас, усаживаясь рядом. – Просто в Лену готовы влюбиться все. Мужики рядом с ней теряют голову. И что, каждому по шее?..

– Ты меня убиваешь своей прямотой, – заявил Бобров, доставая кисет. Глаза его смеялись. – Тебе не говорили, что надо быть похитрее?

– Сто раз. – Стас вздохнул. – А в армии – тысячу. Но я не вижу смысла. И в училище не видел, и здесь тоже.

– Хитрить приходится, чтобы служить без проблем. Военная хитрость – не показывать слабых мест противнику. Чем хуже тебя понимают, чем меньше о тебе знают, тем ты защищеннее.

Стас пожал плечами.

– Вы ведь не хитрите.

– Не совсем так. Я научился делать вид, что хитрю. Меня тут многие считают тем еще пройдохой…

Бобров окутался ароматным дымом и откинулся на высокий подголовник. Кресла в машине были удобные, но, конечно, с пилотским не сравнить. Стас поерзал, устраиваясь.

– Ты похож на моих «экспериментаторов», – сказал Бобров. – Они органически не способны прикидываться дурачками. Их жизнь в армии – сплошное горе от ума. М-да… Они появились двенадцать лет назад. К тому времени экономика армии уже наладилась, но с личным составом были проблемы. Ты, может, слышал, но вряд ли сам помнишь – никто не хотел служить. Это было не в моде.

Стас полуобернулся к командиру и приготовился внимательно слушать. Бобров изредка устраивал ему своеобразные лекции по истории войск. Он много знал такого, о чем не прочтешь даже в Интернете.

– …И тогда устроили экспериментальный набор. Искали летчиков для обучения «Воронов». В том, что это была именно наша программа, никто открыто не признался, но такую прорву денег и сил можно истратить только на «Вороны». Программа как раз дошла до обкатки прототипов, и лет через пять-шесть ей бы потребовались пилоты в большом количестве. Идея эксперимента была в том, чтобы посадить на «Вороны» не просто хороших летчиков, а настоящие таланты. Искали людей, от природы созданных для силового пилотажа. Отлавливали мальчишек на тестах в военкоматах. Но вот беда, никто из отобранных не изъявил желания завербоваться в войска. Никто вообще. Тогда им промыли мозги. Соблазнили, задурили, объегорили – называй, как хочешь. Уболтали. Сделали так, чтобы они подались в военную авиацию как бы добровольно. Я слышал, идею вербовки подал гражданский, ни дня не служивший. Охотно верю – только гражданскому идиоту она и могла прийти в голову… Ты зачем пошел в армию?

– Я начинал в детстве с моделей, потом аэроклуб… Обычный такой путь. В аэроклубе понял, как именно хочу летать.

– Верно. Ты у нас вообще истребитель.

– Просто не хватило места. Я не жалею, – поспешно добавил Стас.

– И правильно. Ты – самое то для программы. У тебя превышение и по возможностям, и по амбициям над тем, чего обычно хотят от штурмовика. Тебе надо больше скорости, больше маневра, ты выжимаешь максимум и из «Ворона», и из себя. Будущие «экспериментаторы» тоже могли так – но не хотели. Даже и не думали. Увы, они были нужны армии, и армия их сцапала. Они это помнят. И не питают к армии нежных чувств.