Онлайн книга «Ратник. Меч времен»
Интересно… Михаил вдруг оглянулся — показалось, будто кто-то смотрит на них из кустов. Смотрит нехорошо, пристально… Эвон, глаза блеснули! Нет… показалось… — Ну, идем, парни… Не прошли и сотни шагов по Лукиной улице, как позади — как раз у церкви — заржала лошадь. Хм… Впрочем, а, может, человек специально в церковь приехал? В городе явно пахло паленым. Нет, не в прямом смысле, в переносном. Пока шли, попадались по пути группы возбужденных людей, шатавшихся, такое впечатление, безо всякого видимого дела. Слышались какие-то выкрики, разговоры… Точно мужички-уличане собирались кому-то бить морду… Уж не посаднику ли, за плохое правление? Нет, посадник, Степан Твердиславович, был в городе в большом авторитете. Значит, не посаднику — князю. Черт! Михаил совсем забыл, для чего появился у Онциферовичей — для шпионства же! И вот как раз завтра нужно было явиться в одну корчму близ Торговой площади — для отчета. Кто придет — сказано не было, наверное, кто-нибудь из знакомых, поскольку никакого тайного слова — пароля для встречи — Мише дано не было. Сбыслав только сказал — тебя, мол, узнают — вот и все, собственно. И с какими же вестями Миша явится? Да ни с какими. Так и скажет — время-то, мол, маловато еще прошло, еще до конца не внедрился, своим не стал, и тиун, гад, продыху не дает, еще и ребят для пригляду приставили. Так и заявит. А какое ему дело до местных разборок? Со своими бы делами справиться. Так что так вот… Немецкий двор Михаилу понравился. Хоть вовнутрь, за ворота, и не заходили, а видно было — аккуратный, чистенький. Подъезжали к воротам возы, проходили — а иногда и подъезжали верхом — немцы в смешных куцых плащах, в кожаных остроносых башмаках, в узких — в обтяг — штанишках. — М-м-м, знаю, чего мы сюда пришли, — вдруг заканючил Глеб. — Тебе, Бориска, немец один псалтирь ихний дать прочесть обещал, так? — Ну так, — явно высматривая знакомых, хмуро откликнулся старший братец. — Вот ведь грех-то!!! Язм вот расскажу батюшке! — Ну и ябедничай! — Кто ябеда?! Я?! Оп! Миша, конечно, уследить не успел, как младший братец старшему — бац! — в ухо! А тот ему — в нос! Хорошо, силенок еще мало, да и промазал — а то бы кровища! Но и так… — Эй, эй, цыц!!! Цыц, кому говорю? Схватив подопечных за шиворот, Михаил живо развел их в стороны и укоризненно помотал головой: — Это еще что такое? Вы же братья родные, заодно должны быть! А вы что творите? Да еще на глазах у немцев! — А чего он? — Стыдно, братцы! Стыдно. Насупились. Помирились вроде. А тут Борис и знакомого углядел. Обернулся: — Я сейчас. Подошел ближе к высокому немецкому парню — бритому, с длинными белокурыми волосами: — Гутен таг, Маркус. — О! — парень расплылся в улыбке. — Гутен таг, герр Борис! Битте… И рукой на распахнутые ворота показывает, мол, проходите. Борис и вошел, правда, надо отдать ему должное, отсутствовал недолго, почти сразу и вышел с книжкой в руках. Псалтырь или как она там у католиков? — Немецкий язык учишь? — одобрительно улыбнулся Михаил. — Не учу — разговариваю. А книжица сия — чтоб читать научиться получше. — Молодец! А младший братец ничего не сказал — засопел, обиделся. Миша потрепал его по волосам ласково, наклонился, шепнул: — Славно ты вчера мечом махал. Куда лучше братца! Отрок от похвалы такой аж засветился. Заулыбался, весь довольный такой, радостный. А старший, наоборот, загорюнился. Что такое?! — Ножик, подарок батюшкин, потерял… Там, на горе Синичьей. Миша такой памятливости засомневался: — А, может, тут где-нибудь выронил. Или украли, когда по Торжищу шли. Всяко может быть — народец там ушлый. — Да нет, там он, в вяз воткнутый… Я ведь помню! Метнул — оглянулся, нет никого. Я вас искать. Так он, нож, там и остался. — Так уж, поди, нет уже! — Не, должен быть, место глухое. Батюшкин подарок. Совсем пригорюнился отрок, насупился, голову опустил — вот-вот заплачет. Миша младшему подмигнул: — Ну что, прогуляемся еще разок по Лукиной? Братца твоего выручим. — Выручим, ништо, — серьезно отозвался Глеб. — Уж так и быть. В церкву заодно на вечерню сходим. Михаил засмеялся: — Ну, уж вечерни-то дожидаться не будем, домой пойдем. Долго вы еще тут, на усадьбе-то, будете? — Батюшка сказал — до осени. Потом по вотчинам дальним поедем. Так, за разговорами, и не заметили, как дошли до Синичьей горы. Синиц там, правда, Михаил не увидел, ни тогда, ни сейчас — может, они тут зимой тусуются? Наверное, зимой — не зря ж гору так прозвали. Гору… Какая ж это гора, так, пригорок просто, лесом густым поросший. И церковь. Красивая, глаз не оторвать. Жители Лукиной улицы для себя выстроили, не скупились — так всезнайка Борис пояснил. И тут же: — Ну, вы пока помолитеся, а язм — враз обернусь. Чего вам по кустам да репейникам шататься? — А не найдешь ежели? — Тогда так приду. Убежал боярич, только его и видели. А Миша с Глебом церковь кругом обошли, внутрь заглянули, свечки поставили — хорошо, сумка с собой была прихвачена с «белками». Сотворив молитву, едва вышли — тут и Борис. Радостный — ножик в руках вертит, показывает: — Ну, что я говорил?! Нашелся! — Слава те, Господи. Миша приметил вдруг — совсем неискренне говорил отрок, глаза прятал… И радовался как-то чересчур уж громко. Ну, подумаешь — ножик. Понятно, что батюшкин подарок, но все-таки… не бог весть что. И вообще, странно он сегодня себя вел, Борис… Немец этот… Ножик… Два раза в одно место смотались… Глеб говорит — вяз там дуплистый? Хм… А ну-ка… Михаил вдруг схватился за живот, скрючился… — Пойду до кустов. Вы там, на дороге, ждите. — Пождем, чего уж. Молодой человек тут же ломанулся в кусты. Смородина, малина, репейник. Вот липы… или — тополя? А, черт их… А вот это, наверное, вяз… Толстый, дуплистый. Подойдя ближе, Михаил сунул руку в дупло… И нащупал сверток. Небольшой такой, в ладонь спрятать. Оглянулся… Прислушался… Вытащил… Развернул осторожненько. Глянул — кольцо, точнее сказать — перстень. Красивая серебряная печатка с непонятным рисунком и буквицами наоборот — «Ал-др кн-зь». Александр князь — так выходило. Хм… интересно… Что за игры тут затеваются? И зачем? А зачем он, Миша, вообще к этому вязу сунулся? Ну, были у отрока какие-то свои — недетские — дела? И что с того? Какое кому дело? Зачем, спрашивается, полюбопытничал? Просто потому, чтобы не чувствовать себя полным лохом? Может быть, может… Ну, Бориска… не ожидал! Впрочем, а ну их всех… |