Онлайн книга «Ратник. Меч времен»
— Уж я вижу, доброй драки не пропустите, — уже не так напряженно хохотнул суконник. Мужичага пожал плечами: — А что ее пропускать, драку-то? Тем более — вы на наше место встали. — Да ладно, на ваше, — влез в разговор Михаил. — Чай, не подписано. Последнее слово его неожиданно вызвало в рядах… гм-гм… супостатов некое веселое оживление. — Как, как ты сказал, паря? — Меня, между прочим, Мишей зовут. Михаил Сергеевич. — Михайло, значит? А меня — Доброней! — Да уж, — Михаил засмеялся. — Подходящее имечко. — Что ж, — Доброня развел руками. — Видать, придется нам на другое место идти. — Да уж видать, придется, — с усмешкой покивал Никифор-суконник. — Косточки поразмяли — можно и поспать. — Поспать — оно конечно. Супостаты — или как их теперь называть — пречистенские купцы? — заухмылялись, однако никаких попыток возобновить драку не делали. То ли выжидали удобный момент, то ли и вправду утихомирились. — Пошли, мужики, — Доброня махнул рукой своим и, посмотрев на Мишу, ухмыльнулся. — Говоришь, подписать надобно, место-то? Инда ладно, на обратном пути подпишем. Пречистенские ушли, посмеиваясь и потирая синяки и ушибы, но, судя по гомону, встали лагерем где-то недалеко, так же вот поблизости от болота. Впрочем, болота здесь попадались часто. Как и комары. Слава богу, хотя бы не было мошки, то ли ночи уже для нее были холодноваты, то ли — сезон закончился. Никифор-суконник первым делом выставил в охранение сразу трех человек: двух — по берегу, и одного — на реке, уже клубившейся вечерним промозглым туманом. Днем-то, да вот еще и вечером — жарило, и было, наверное, где-то под тридцать градусов выше нуля, а вот, как солнышко — даже не закатилось, а просто скрылось за лесом — вот тут-то захолодало, и так резко, что, если б не драка, так давно бы продрогли все до костей. А может, пречистенские для сугрева дрались? Особо уже не таясь, запалили костер, большой, жаркий, с искрами до самого звездного неба. Поставили шалаши, наловили на ушицу рыбы — уклеек, окушков, хариусов, Мише попались на блесну даже несколько щук. Варили по-походному, все подряд, не так, как обычно принято: налимья уха — так одни налимы, окуневая — ясно, из окуней, ну и так далее. Не принято было разного рода рыбу в одной ухе смешивать, но вот тут — уж куда деться, пришлось. Хорошая вышла ушица, наваристая — уж что-что, а некоторые рыбьи головы — не все — сварили отдельно, без соли — уж так вкусно вышло — укушаться! Все не съели, оставили и на утро — холодцом — да собрались уже спать, как вдруг оставленный в сторожах приказчик прокричал в кусточках коростелем — как условлено. Все затаились, похватали ножи, копья… Прислушались… Кто-то шел, не таясь, и даже напевал песни. Вот уже приблизились, разодвинули кусты… — А мы — к вам! Здрасьте-пожалуйста, наше вам с кисточкой — явились — не запылились! Все те же ухари с Тихвинки-реки, любители доброй драки. Мало получили, что ли? Еще явились. — Не, мы не драться, — с хохотом замотал бородой Доброня. — Мириться пришли. Вона! Он обернулся к сопровождавшим его двум парням — хорошо хоть, не всей кодлой явились, — мигнул, и те разом достали из заплечных мешков объемистые плетеные фляги. — То вино наше, местное, — ухмыльнувшись, Доброня уселся у костра. — Ну, где у вас кружки? Сам тут же хлебнул первым — чтоб видели, не отравить собрался, а так — для дружбы. Ну, для дружбы так для дружбы. Никифор незаметненько еще пару парней послал — в сторожу — с остальными же уселся, поставил кружки да предложил: — Ушицы-от похлебайте нашей. — А не откажемся! — хохотнул гость. — Кто ж откажется от ушицы? Ну, за дружбу! Конечно, не вино это было — брага. Но хорошая — крепкая, забористая, духовитая. Кажется, на морошке… или — на чернике… на малине? Нет — микс. А неплоха, отнюдь неплоха! Миша намахнул пару кружек — захорошело! По-доброму так захорошело, не так, как с паленой водки или того гнусного пойла, что продается под ностальгическим названием — «портвейн». Сразу песен попеть захотелось. А и запели ведь! Гости затянули первыми: Вился клен с березою, Не развился! Ой, ладу, ладу — Не развился! Тут и хозяева подхватили: Ой, ладу, ладу — Не развился! И Миша с ними: Ой, ладу, ладу… Лучше б не пел! Слуха отродясь не было, а уж голосина — что у пьяного дьякона! И, главное, знал ведь всегда — не стоит, не стоит пьяному горло драть, а вот поди ж ты… Ой, ладу, ладу, Не развился. Но, в общем-то, хорошо пели… если не считать Мишиного рыка — да и того забивали голосами, так, что почти и не слышно. Ой, ладу, ладу… Попели, ушицы похлебали — снова выпили. Потом Миша с Добронею затеяли на руках бороться. Армрестлинг, мать-ити… Два раза Михаил выиграл, и три — Доброня. Обрадовался, заулыбался: — Эх, хороший ты парень, Миша! Жаль, с Заволочья, а то б я тебя к себе в ватагу взял. Знаешь, как у нас весело?! Миша чуть бражкой не поперхнулся: — Да уж знаю. Видел. Сеном торгуете? — Да покуда так. Зимой в Ладогу подаемся — мы ведь плотники, — а летом — у себя, на Пречистенском. Охота, рыба, грибы-ягоды… Праздники, опять же! Вот, вернемся с Ладоги — тут и жатва, и обмолот, и свадьбы! Ужо повеселимся! — Драку, небось, какую-нибудь затеете? — тут же поддел Михаил. В ответ Доброня с силой хлопнул его по плечу, от избытка чувств едва не вышибив кружку: — Ну а как же без драки-то? Это ж разве веселье? — Вот и я о том же… А ничего себе мужик, этот Доброня — веселый. Своеобразный такой товарищ, точней — господин. Да, он же местный… вот и спросить… — Слышь, Доброня, а Долгое озеро от погоста Пречистенского далеко? — Долгое озеро? Это ты про какое спрашиваешь? Их — долгих — у нас много. — М-м-м… — Миша задумался. — Там еще недалеко этот… Пашозерский погост — так, кажется. — А-а-а! — протянул Доброня. — Вон ты про какие места говоришь. Есть, есть там такое озеро, за Пашозерьем. Если дождей не будет — можно и посейчас пройти, а так — лучше по зимникам. Через Шугозерье, через реку Черную, по Паше-реке… весянский край, нас, словен, мало… варяги вот еще есть, да корела, да колбеги… тут, главное, со своими обычаями не соваться… но так, ничего, народ справный. — Так ты в тех местах бывал, что ли? — Да пару раз дрались. Один раз — в прошлолетось — на Илью, другой — по зиме, на Масленицу. |