
Онлайн книга «Русич. Око Тимура»
![]() – Пора и домой, ребята. Воины облизали ложки, взяли стоявшие в углу копья. – Вот что, Ипатыч, – на пороге оглянулся Иван. – Стопил бы ты завтра баньку. Старик улыбнулся: – Стоплю, чего ж, коль помыться охота. – Да есть у нас, кому мыться, – хлопнув по плечу Лукьяна, хохотнул Раничев. – Разве уж только под вечер и самому попариться… На улице все так же брехали за глухими заборами псы, и сияли звезды, и бледно луна светила тусклым оранжево-желтым светом. На двор Елизара Конопата добрались без приключений, даже никого по пути и не встретили – шильники и в самом деле в Чертолье шалили реже, тем более сейчас, под утро. – И где только шлялись-то? – самолично открывая калитку, недовольно пробурчал Елизар. – Мы уж спим давненько. – Знаю я, как вы спите, – отворачиваясь, неслышно прошептал Иван… Войдя в людскую, перво-наперво разбудил Авраамку, зашептал, чтоб не услыхал похрапывавший на соседней лавке Софроний: – Латынь ведаешь ли, парень? – Латынь? – Аввраамка – длинный, сутулый, нескладный, с разлохмаченными, как сорочье гнездо, волосами – спросонья захлопал глазами. Потом посидел немного, кивнул: – Ведаю. Чего написать? – Вот профессионал! – изумился Раничев. – Средь ночи толкни – уже готов к работе. Вот как сделаем, Авраамушка. Ты мне приборы писчие дай, я уж сочиню, как смогу, письмишко, а ты его перебели по-латыни, а черновичок сожги немедля. – Понял, – кивнул писец. – В суме у меня и чернильница с перьями, и пергаменту кусок изряден. – Ну тогда еще покемарь немножко. Как напишу – толкну. Прихватив суму с писчими принадлежностями, Иван поднялся в отведенную ему гостевую горницу. Прикрыв дверь, разложил все на столе, окунул в чернила заостренное гусиное перо, задумался, почесав голову. Потом улыбнулся и быстро, единым духом, нашкарябал письмо: «Милостивая герцогиня! Ваш посланец со старанием исполнил в Киеве порученное ему дело, теперь же ситуация изменилась – Витовт подозревает многих, и московский князь получил послание от наших врагов. Будьте крайне осторожны, моя герцогиня, и теперь держите связь через вернейшего человека, который и передаст вам это послание. Пусть он сам укажет вам тайник – он человек московский. Что меня интересует – думаю, знаете. Да хранит вас Бог и Святая дева Мария. Ваш о. Гвиччарди». Раничев с удовлетворением перечел письмо и улыбнулся. А неплохо придумано! Использовать в пользу своего государя весь шпионский (и немалый!) потенциал боярыни Руфины. Роль «вернейшего человека» сыграет Федька Коржак (деваться ему все равно некуда), который будет передавать все послания боярыни рыжему Елизару, с коим, кажется, успел уже давно спеться. А ежели провалятся, так никого и не жаль – ни жестокосердную боярыню Руфину, ни Елизара, ни – уж тем более – Коржака. Впрочем, последнему попасть в руки княжеских людей не позволит воровской старец Милентий – придушит куда как раньше. Вот, кажется, все…Теперь позвать Авраамия, пусть перебеливает. И назавтра пригласить в баньку купца… Ха-ха! Знатная потеха выйдет, не сорвалось бы! Не сорвалось! Похотливый содомит – старший дьяк великокняжеской канцелярии Терентий Писало – явился вовремя. Подошел к избе, где уже его дожидались несколько раз проинструктированные Раничевым парни – Лукьян с Иванкой. Тут же и отправились в баньку… куда немного погодя заявились и будущие свидетели – купец Степан Наруч, дед Тимофей Ипатыч и самолично Иван Петров сын Раничев, дворянин рязанский. К удивлению последнего, дьяк воспринял появление нежданных гостей довольно спокойно. Только скривился да, потянувшись, сплюнул: – Ну вот, опять платить. Сколько на этот раз? Выскочивший из бани красный как рак Иванко, отплевываясь, вытирал губы снегом: – Взасос целовал, гад премерзкий! Как и отмолиться теперь? Ну, Иван, ну подставил… – Ладно, – смеясь, Раничев похлопал отрока по плечу. – Не сердись уж так-то… Знаешь, я тут переговорил с дедом. Согласен он на твою помолвку с Анфискою. – Переговорил он, – по инерции буркнул Иванко и вдруг застыл, не смея поверить в услышанное. – Что? Иван переглянулся с дедом, и оба захохотали. – На свадебку уж сам заработаешь, отроче! – Да я… Да конечно… Да… – Хороший парнишка, – выходя из бани, посмотрел на него похотливый дьяк и с сожалением почмокал губами. – Жаль, не сложилось. Иванко заплевался. Раничев тронул содомита за рукав: – Могу подсказать кое-кого. – Да ну? – оживился Терентий. – Четьи-Минеи подгонишь иль что подобное? – Попробую. Так говори же! – Парень один, он тебя сам найдет, скажет, что нужно, – это вместо отступного. Зовут парня Федором. Федор Коржак. – Коржак, – мечтательно прикрыл глаза дьяк. – Хорошее прозвище. Сладенькое… – От Елизара отъедем завтра, с ночи, – предупредил своих Раничев. – Я уж договорился с купцами. Переночуем у Ипатыча – спокойней спаться будет. Не проговоритесь только Софронию. – Да мы молчок, – закивал Лукьян. – А Авраамия предупредим незаметно. – Ну вот и славно. Сделали, как и договаривались. После полудня отправились к вечерне, к удивлению слуг – оружно и конно. Софрония решили кинуть у церкви, уехать быстренько, пущай поищет, да скорее, и не станет искать – обратно к Елизару пойдет, куда еще-то? – Ежели хотите, я его в Кремль заведу, – пообещал Авраам. – Куда? – Сами ж говорили зайти за книжицами. – А-а… Только там дьяк такой… Ты с ним это, поосторожней. А вот Софрония можешь с ним и познакомить, даже – нужно. – Сделаю. Как дьяка зовут, запамятовал? – Спроси вон у Лукьяна. – Тьфу! И не стыдно смеяться? Ведь по твоему ж поручению… – Да ладно, Авраам, Терентием дьяка того кличут, прозвище – Писало. – Запомнил… Ну инда Господь в помощь. Ночью на Занеглименье случился пожар, большой и страшный. Разбушевавшееся пламя, словно сказочный злобный дракон, с треском пожирало заборы, амбары, избы… В ужасе мычал скот, скулили испуганные собаки, слышались повсюду истошные крики. – Пожар, пожар, люди! – Горим! – Ратуйте! Быстро натянув одежду, Иван и его люди выскочили наружу. Отблески жаркого пламени, казалось, плясали по всему Занеглименью. – Вдоль Можайской дороги горит, – определил Иванко и крепко обнял Анфиску за плечи. – Хорошо, ветра нет, да и снег кругом. |