Онлайн книга «Русич. Кольцо зла»
|
– Пожалуй, ты прав, магрибинец, – подумав, Раничев согласно кивнул. – В сорок девятом году тебе и шагу не сделать. Беспаспортный подозрительный иностранец-космополит. «Сегодня слушает он джаз, а завтра Родину продаст»… Да, вижу, придется идти мне. На следующий день, к вечеру, они уже подходили к Плещееву озеру. Переправились через неширокую реку, поднялись на холм, и вот оно: сосновый бор, озеро, две недавние могилки. Зловещий вид был у озера, рядом не пели птицы, и даже лесной зверь не приходил к водопою. Однако, завидев озерко, заулыбались все – ведь скоро, уже совсем скоро они будут дома. – Скорей бы, – еле слышно прошептал Пронька и, покосившись на могилки, вздохнул. Все перекрестились, постояли немного молча, помянув погибших парней, и, отойдя в сторону, к балке, принялись разбивать лагерь. Вскоре весело запылал костерок, и блики оранжевого пламени разлетелись далеко по всему лесу. Наловили рыбы – в котлах аппетитно забулькала уха. Иван достал из котомки краюху хлеба – между прочим, последнюю – аккуратно разломил на части, протянул всем. Услыхал краем уха, как шепнул Проньке Онисим: – Хороший у вас боярин, с таким жить можно. Приятно стало на душе, значит, не зря он тут, значит, нужен. Лукъян, тщательно вытерев ложку, отломил от деревца веточки – распределять ночное дежурство. Делили не на всех, только на тех, кто не дежурил в прошлые ночи, стоять выпало Михряю, Онуфрию и Проньке. Михряю – первым, Онуфрию – последним, перед самым восходом, ну а Проньке аккурат в середине. – Обращайте внимание на каждую мелочь, – вспомнив про гильзу, проинструктировал сторожу Иван. – Непонятный звук, необычный запах – ежели что, не стесняйтесь меня разбудить, чай, не в хоромах сплю, а в шалаше, рядом. Все быстро угомонились – устали, тихо стало кругом, лишь порывы налетавшего иногда ветерка беззвучно шевелили ветви. Иван с удовольствием забрался в шалаш, вытянулся на лапнике – мягко. Комаров здесь – повыше болотца – почти что и не было. Приятно. Раничев прикрыл глаза, улыбнулся. Показалось вдруг, вот сейчас выйдешь из шалаша, а тут, у костра, ребята с гитарами – Вадька, Макс, Михал-Иваныч-ударник – песни поют под водочку: Как здорово, что все мы здесь Сегодня собрались! Красота! Костерок чуть притух, но все же ощутимо несет жаром, масляными каплями брызжет скворчащая на большой сковородке рыба, тут и лучок, помидоры, хлебушек… ну и пол-литра, куда же без нее, родимой? Выпил с участковым, смотрю – лето, Лето – это маленькая жизнь… Вот уж точно, не в бровь, а в глаз сказано! Ну и насчет водочки… Соорудить, что ли, самогонный аппарат? Немного и надо. Чего ж раньше-то такая хорошая мысль в голову не пришла? Занят был? Или ну ее к черту – водку, и медовухой вполне обойтись можно? Вот если б курево… табак посадить. Откуда его только взять-то, табак? Да и нужно ли? Иван давно уже про курево не вспоминал – отвык, хотя раньше, помнится, курильщик был заядлый. А вот теперь не тянет, и все тут, да и при всем желании негде раздобыть сигареты… Еще одного не хватало – музыки. Иван, конечно, брался иногда за гусли или там за гудок, наигрывал что-нибудь типа «Лед Зеппелин», но, конечно, все это было не то. Жаль, нет электричества, так бы… может, и соорудил бы чего… – Иване Петрович! Боярин-батюшка! – прорезал благостную тишь чей-то взволнованный шепот. Иван встрепенулся: – Кто здесь? – Я это, Пронька… Ты, господине, говорил все необычное примечать, незнаемое… – Ну? – Запах, Иване Петрович. Чуть слышный – но до того мерзкий, словно бы в аду грешников на сковородке жарят! – Запах? – Раничев помотал головой. – А ну пойдем, глянем. Вслед за отроком он осторожно пробрался к балке. Оба затаились в высокой траве, стараясь не выставиться на яркий свет месяца, притихли. – Ну, где твой запах? – Раничев ничего такого не чувствовал. – Да был, боярин-батюшка! Христом богом клянусь, вот только что был. – Ну-ну… – Иван отвернулся и вдруг почуял принесенный ночным ветерком слабый табачный запах. Кто-то курил в балке! Курил! – Так, Прохор, – Иван положил руку отроку на плечо. – Быстро ползи к нашим, всех буди, только, смотри, осторожно, понезаметнее… – Сполню! – И Лукъяна ко мне пошли. Место запомнишь? – Запомню, батюшка. Ага! Вот оно как. Курим, значит? Ну-ну… Взглянуть бы на вас хоть одним глазком, дорогие товарищи курильщики, хоть одним глазком. И в плен бы кого-нибудь захватить, побеседовать вдумчиво. Однако сторожиться надо, судя по гильзе – вы народец еще тот, опасный… Раничев подполз ближе к краю балки. Трава защипала ноздри… Эх, только бы не чихнуть, не чихнуть бы, не… – Апчхи!!! – Здоров будь, Викентий, – тут же пожелал из балки чей-то нахальный молодой голос, к которому тут же присоединился голос другой, поглуше: – Да спит он, Егоза, дрыхнет. – Чего ж чихает тогда? – Бывает… Маслят с собой хорошо взяли? – Да хватит. – Смотри… В прошлый раз не хватило. Сегодня на тракт двинем, поближе к городу. Маслята! Раничев насторожился – именно так обычно именовали патроны. – Иване Петрович, – прошептал сзади Лукъян. – Пришел я. Раничев обернулся и быстро пополз прочь, за деревья. – Здесь, в балке – тати, – нервным шепотом пояснил он. – Тати лютейшие и хорошо вооруженные. Кажется, всего трое. Молодой воин презрительно хмыкнул. – Да ты не улыбайся, Лукъяне, – Раничев строго посмотрел парню в глаза. – Говорю – тати опаснейшие. А ну – тссс… Вроде опять заговорили. На этот раз беседа неведомых людишек впрямую касалась непосредственно команды Ивана. Молодой Егоза злым свистящим шепотом интересовался, что делать с «чертовыми охотничками» – изничтожить или плюнуть на них к чертовой матери. – Я бы уничтожил, – злобно советовал он. – А ну как обратно поспешать придется? Да и рыбы у них наловлено – заодно поели бы. – Ладно, не лезь поперед батьки в пекло, Егоза. Что делать – решим счас. Буди-ка Викентия… Все на минуту затихло, а потом вдруг послышался подозрительный голос: – Так ты, Викентий, выходит, не в тех кустах спал? – Да нет, я на пригорке. – А кто же тогда там чихал?! Егоза, дай-ка сюда автомат… Поглядим, что там за охотнички. – Лукъян, быстро предупреди всех – пусть отходят в сосняк. Луки используйте, стрелы… Не успел Лукъян отползти, как предутреннюю тишину леса разорвала лающая автоматная очередь. Полоснув пулями по кустам, из балки вырвались трое – лиц их и одежды было толком не рассмотреть – темновато, ясно виднелись лишь два пистолета-пулемета системы Шпагина с дисковыми магазинами, в руке у третьего был пистолет, кажется, «Вальтер». |