Книга Русич. Кольцо зла, страница 32 – Андрей Посняков

– Ты знаешь наш язык? – удивленно спросил Али.

– Немного, – Раничев скромно потупил взор. – Я из далекой Кафы, путешествую в поисках учености…

– О, это надо было делать раньше, много раньше! – начал было Али, но вдруг осекся, заметив брошенный с соседнего столика пристальный взгляд.

Раничев незаметно оглянулся, достаточно быстро, чтобы заметить тут же отвернувшего лицо молодого парня с длинной спутанной шевелюрой, одетого в засаленный колет и узкие грязные штаны. Помятый плащ его – такое впечатление, что рваный – небрежно висел на спинке грубо сколоченного стула, на поясе болтался кинжал.

– Похоже, тот парень не так-то прост, – понизив голос, с усмешкой произнес Раничев. – Иначе с чего бы ему так прислушиваться?

– А может быть, он просто нас ненавидит? – вскинул умные глаза Али. – Хотя именно мы во многом способствуем процветанию кастильского государства… впрочем, что таким, как он, до государства? Махать мечом – вот их призвание, а для этого много ума не надо. Кабатчик сказал, тебе нужно в Толедо?

– Да, и как можно быстрее.

– Хорошо, я возьму тебя со своим караваном, – мориск кивнул. – Меня зовут Али ибн Хосрой, а это мой друг и компаньон, Шлемза бен Хасид…

– Хуан, Хуан, уважаемый Али, – делано возмутился марран. – Именно так меня назвали в крещении.

– Ну, тогда и я не Али, а Энрике, как и наш благочестивый король. – Али перевел взгляд на Раничева. – Мы отправляемся завтра с утра, почтеннейший… э-э…

– Иван.

– Ибан… Вернее, Хуан. Смотри-ка, бен Хасид, он твой тезка! У тебя найдется, чем заплатить, Хуан?

– Обижаете. Сколько?

– Это смотря чем ты будешь расплачиваться.

– Вот! – Иван бросил на стол дирхем.

– Ого! – компаньоны переглянулись. – Никак это дирхем Тохтамыша?!

– Вы и его знаете?! – в свою очередь удивился Раничев.

– Мы, молодой человек, знаем почти все монеты мира, – наставительно заметил бен Хасид. – Ведь это наша профессия!

– В общем, завтра, – подвел итог Али… вернее, Энрике. – Выйдем рано, поэтому советую выспаться. У тебя и твоих слуг найдутся мулы, или наймете у Шле… у Хуана?

– Наймем, – Иван вздохнул. – Куда нам деваться?

Ему все не давал покоя тот самый неопрятный лохматый парень, слишком уж тихо сидел этот полунищий идальго за своим столиком и явно прислушивался. Вполне вероятно, он знал арабский, для испанца – не такая уж редкость. Наверное, планировал нападение на караван с такими же, как и сам, подонками-кабальерос?! Иначе зачем подслушивал, сидел в одиночестве, шел бы вон к тем набравшимся до свинского состояния идальго, что орали сейчас во всю глотку какие-то разухабистые песни, мало похожие на церковные гимны.

Поднявшись в покои, узенькие и тесные – экономил, – Иван осторожно переступил через спящих на полу Аникея с Захарием и, не раздеваясь, улегся на жесткую деревянную кровать. Кто-то сильно кусил его в шею. Раничев брезгливо поднялся. Клопы! Ну вот только их и не хватало для полного счастья! Мерзость какая. Сон пропал напрочь. Иван чувствовал, что просто не может заснуть, а проклятые мелкие твари уже атаковали его со всех сторон.

– Ах, вы ж… – грязно выругавшись, Раничев, стараясь не разбудить спящих слуг, спустился во двор… Какая-то тень метнулась от лестницы прочь. Тот самый, лохматый! Недаром он подслушивал разговор, видно, решил поживиться сразу. Ведь эта лестница вела именно в каморку Ивана, больше некуда. Значит, можно было по ней неслышно подняться да прихватить все, что попадется под руку… а то и убить постояльцев.

Раничев быстро поднялся обратно и, прихватив с собой все серебро, снова направился к лестнице. На пороге оглянулся – не разбудил ли кого? Нет, и Аникей, и Захарий спали. Аникей смешно прижимал к щеке котомку, с которой почему-то старался никогда не расставаться. Может быть, потому, что она напоминал отроку о далеком доме?

Спустившись во двор, Иван уселся на нижнюю ступеньку лестницы… эх, закурить бы! Так бы сейчас с удовольствием посмолил сигаретку. Годами уже не курил, и не хотелось, а вот сейчас поди ж ты…

Раничев потряс головой. Вот черт – так курить хочется, что прямо бы и выпил! А что? Неплохая идея! Хозяин, поди, не спит еще, а и спит, так разбудить можно, чай он, Иван Раничев, не какой-нибудь там купец, а боярин, гранд – по-здешнему, не зря ведь на поясе сабля!

Хозяин не спал – сидел за столом и деловито подсчитывал выручку. Вокруг, вдоль стен, почтительно стояли слуги. Увидев вошедшего Ивана, кабатчик недовольно поднял глаза и тут же натянул на грубое лицо улыбку.

– Вино, вино, – улыбнулся Иван. – Уно литро. И можно дринкнуть прямо из батла.

Неизвестно, понял ли владелец постоялого двора, что такое «уно литро» и «батл», однако слово «вино» оказалось вполне интернациональным и тут же возымело свое волшебное действие. Кабатчик кивнул слуге, и тот, на секунду исчезнув за очагом, вынырнул с плетеной корзинкой и приличных размеров кувшином, с поклоном протянув все принесенное Раничеву.

– Вот спасибо, любезный! – заплатив, Иван сунул кувшин под мышку и, прихватив корзинку, вышел… едва не столкнувшись с лохматым! Тот, как видно, не ожидал встречи, вздрогнул, но, быстро совладав с собой, вежливо посторонился, пропуская Раничева. А когда Иван оглянулся, лохматого уже простыл и след. Странно… Ну да черт с ним, мало ли у кого какие дела ночью бывают? Даже если и вор – так у них в каморке все равно воровать нечего, денежки-то – вот они! Иван, усмехаясь, погладил спрятанный за пазухой мешок.

Уселся на ступеньку, довольный – в черном небе ласково мигали звезды, и молодой, едва народившийся, серп месяца отразился в наполненном до краев бокале.

– Эх, хорошо в стране кастильской жить! – опростав кружку, Раничев довольно ухмыльнулся.

В корзинке оказались сыр и оливки. Здорово!

Иван просидел так до утра, а когда забрезжило и проснувшиеся погонщики принялись запрягать в возы мулов, поднялся к себе – будить Аникея с Захарием. Оба проснулись быстро – с распухшими от укусов клопов лицами. Захарий весело потянулся, а Аникей вдруг издал жуткий отчаянный крик, такой, что Иван аж вздрогнул и хотел было отвесить парню хорошую затрещину, чтобы не орал, как потерпевший:

– Ты чего, скаженный?

– Котомка, – треснутым голосом прошептал Аникей. Блестящие карие глаза его быстро наполнились слезами.

– Э! – Раничев все же треснул отрока по шее. – А ну хватит реветь, чудо! Подумаешь, котомку украли, что там такого было-то? Дырка в кармане да вошь на аркане?

– Котомка? – переспросил вошедший Захарий. – А это не твоя ль под лестницей валяется?

Аникей стрелой вылетел прочь.

Пожав плечами, Иван с Захарием прихватили пожитки и вышли следом. Аникей сидел на нижней ступеньке лестницы и, не стесняясь, плакал. Возле ног его валялась развязанная котомка.