Онлайн книга «Русич. Кольцо зла»
|
– Это ты по-каковски? – Я ж из Полонии. Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков. Что ж, уважаемый ценитель лошадей, придется воспитать этих самых буйных. Почва для этого есть – нет времени, что гораздо хуже. Ну ничего, начнем работать – не сидеть же здесь сиднями в ожидании, покуда с нас снимут шкуры. Я почему-то очень этого не хочу! – А я, можно подумать, хочу? – мрачно расхохотался Ансельм. – Говори, что делать-то? – Пока молчи и мне не мешай. А я посочиняю песни. – Что-что? – Песни, – Раничев невозмутимо потянулся, звякнув цепями. – Где вы изучали латынь, любезнейший гиппофилус? – В Саламанке. – Ого! Что ж ушли? – Выперли за кражу, – неохотно признался Ансельм. – Спер у профессора мантию – очень уж хотелось перед девчонками покрасоваться. Ух и дело же было! – Да-а, друг мой, – покачал головою Иван. – Нельзя так с профессорами! Конокрад хохотнул: – А с кем можно? – Тоже верно, – согласился Иван. – Арабский, я смотрю, ты знаешь. – Так, кое-что… – Тогда вот что, подбери-ка рифму к словам поле, работа, девушка. – Рифму? – Ансельм пожал плечами. – Поле – горе, работа – забота, девушка – лошадь. – А неплохо! – одобрил Иван. – Да ты настоящий поэт, друг мой. Вообще мне нравится. Особенно – девушка – лошадь. Это ж какой же страшилой нужно быть? – Не бывает некрасивых женщин! – Браво, достойнейший кабальеро! Бывает мало вина. Ну да ладно, подкину-ка я тебе еще несколько строчек, сочиняй… – Сочинить нетрудно. К чему только все это? – Песни петь будем. Душевные такие, как раз для нашей ситуации, типа – «сижу за решеткой в темнице сырой»… Ну-ка, глянь в дырочку, где наш юный страж? Ансельм подобрался к двери: – Сидит на тополе. – Как, на вершине, что ли? – Да нет. На бревне. Откуда-то издали раздался гнусавый призыв муэдзина. Страж – здоровяк Имат – живо расстелил заранее принесенный молитвенный коврик и принялся творить вечерний намаз. – Ла илаху Алла-а-а… Мустафа-а-а-а Ибраги-и-им – хотел было напеть Раничев знаменитую вещь группы «Куин» с диска «Джаз», но постеснялся. Как истинно толерантный гражданин, он все ж таки уважал чужие религиозные чувства. Посидел, дождался, когда Имат, скатав коврик, вовь усядется на бревно, и только тогда начал, затянул, набирая силу, на мотив какого-то длинного тягучего блюза: У дороги за деревней есть большое-большое поле-е-е! Пел по-арабски, не вполне правильно, да зато душевно. На поле машет мотыгой парень, И день и ночь, и день и ночь, Умножает богатства судьи неправедного, Вместо того, чтобы дать ему по башке мотыго-о-ой… Спев пару куплетов, Иван закончил и ткнул припавшего глазом к дырке напарника в спину: – Ну как? – Слушает, – обернулся тот. – И очень даже внимательно. Ого! Кажется, кто-то идет. Уже стемнело, и кто там пришел на смену Имату, Халид ли иль кто другой, было не видно, зато вполне хорошо слышно. – А, это ты, Музаффар! – послышался приглушенный голос здоровяка. – А я думал – Халид. – Он придет позже. – Что-то ты грустен, Музаффар. – А с чего веселиться? Староста Ирадж велел завтра ночью прислать ему в дом моего младшего брата Али. – Так пришли. – Ты же знаешь, что болтают про Ираджа! Боюсь, как бы не случилось чего – Али не из терпеливых. – Тогда не посылай его никуда, утром отправь на дальнее пастбище… – На всю жизнь не спрячешь. Эх, скорей бы прибрал шайтан этого Ираджа, вместе с его дружками, кади и муллой. – Многие бы хотели того, Музаффар… Э, кажется, кто-то идет! Это ты, Халид? – Я… Я убью этого проклятого судью! – Юлнуз? – Не спрашивай… Послышались прощания, советы не падать духом, затем все стихло, осталось лишь тяжелое дыханье Халида. – Эй, парень! – крикнул через дверь Раничев. – Халид! – Кто? Кто здесь? – Я. – Кто ты? – Друг Антона Семеновича Шпака! – разозлился Иван. – Хочешь выручить свою Юлдуз? – А, это ты, гяур! Шайтан говорит твоими устами. – Да ладно! Так хочешь? Заодно поможешь своим односельчанам. – Ты хочешь моей смерти, гяур! – Напрасно ты так. Коль боишься, что обману, позови друзей – Музаффара, Имата, Али… Они могут понадобиться. – Откуда ты их знаешь? – От верблюда. Да, нужен еще кузнец. Надеюсь, он не лучший друг судьи? – Он судью ненавидит. Но ты, проклятый… – Ну хватит ругаться, юноша. Это невежливо в конце-то концов. В общем, слушай. Судья, мулла и староста уже давно всем надоели и даже ты, Халид, наверное, не раз думал, как здорово было бы в деревне без них! – Ты – сам шайтан! – Я не волшебник, я только учусь. Но не перебивай. Многие, наверное, хотели бы просто-напросто убить всю эту гнусную троицу, однако опасаются властей, ведь тогда жителям деревни не поздоровится. А вот что было бы, если бы вдруг они исчезли куда-нибудь? Халид внимательно выслушал весь план и, сбегав за Иматом и Музаффаром, отодвинул засов. – Ну наконец-то, – шумно выдохнул Раничев. – Идемте же скорей к кузнецу. Надеюсь, он обо всем знает. – Али побежал сообщить ему. Стараясь не очень греметь цепями, пленники в сопровождении достойнейших представителей сознательной мавританской молодежи двинулись на окраину деревни, к кузнице. Пели цикады, иссушенная солнцем земля исходила жаром, словно исполинская сковородка, узкий серп луны завис над мечетью, едва не задевая кирпичную башню минарета. Кузнец Саид – чернобородый и мускулистый – уже разжег огонь и мигом расклепал цепи. – Вот уж никогда бы не думал, что буду помогать неверным! – он удивленно покачал головой. Раничев усмехнулся: – Ты прежде всего помогаешь своей деревне, кузнец! Долго еще она будет стонать под этим гнусными гадами? – Верно сказал, хоть и гяур, – кивнул Саид. – Постой-ка! Ты говоришь, как магрибинец. – Я там прожил несколько лет, – признался Иван. – Но не в этом дело. Поспешим-ка… Готовы ли лошади? – Давно. – Тогда где ваш Али? – Я здесь, гяур, – звонко отозвался вынырнувший из-за наковальни подросток, светловолосый, тоненький, с веселыми живыми глазами. |