Онлайн книга «Городской тариф»
|
А Ионов действительно слушал, причем очень внимательно, и уже минуты через три после начала доклада Настя говорила только для него, с облегчением замечая, что он слегка улыбается и одобрительно кивает. Наконец она закончила, положила на стол указку, при помощи которой поясняла вывешенные на доску графики и диаграммы, и вопросительно посмотрела на научного руководителя. Тот сидел с отсутствующим видом. - Благодарю вас, Анастасия Павловна, - чопорно произнес начальник кафедры, ведущий заседание. - Есть вопросы к соискателю? Члены кафедры подняли головы и стали с подозрением глядеть друг на друга, дескать, неужели есть? Неужели еще и на это время тратить? Профессор Ионов чуть шевельнул плечами, и начальник кафедры тут же отреагировал: - Кажется, у Евгения Леонардовича вопрос? - Да, я бы хотел кое о чем спросить уважаемого соискателя, но мне кажется, уместнее это сделать после того, как выступят рецензенты. Так, казнь откладывается. Уж лучше бы сразу… Значит, что-то углядел высоконаучный гость в ее работе, какие-то погрешности, а может быть, и явные глупости. Какой ужас. С мнением рецензентов Настю, как принято, предварительно ознакомили, ответы на их замечания были готовы. Лешка объяснил ей, что ни в коем случае не нужно доказывать, что рецензент не прав, что он чего-то недопонял, в чем-то не разобрался; нужно, как он выразился, «благодарить и кланяться». В любом случае нужно благодарить за то, что работу так внимательно прочитали и нашли в ней изъяны, каяться в том, что не сумела точно выразить мысль, из-за чего и произошло недопонимание, и клятвенно обещать отредактировать текст и замечание учесть. Научные дискуссии на этом этапе никому не нужны, обсуждение на кафедре - формальность, которую доцентура-профессура отбывает скрипя зубами, и не стоит затягивать процесс. Если, конечно, соискатель не «спорный», а подполковник Каменская таковым совершенно точно не являлась. Выступления рецензентов и ответы на замечания прошли довольно быстро, настала очередь обещанного вопроса профессора Ионова. - Если я правильно понял уважаемого соискателя, - начал он неторопливо, - обнаружены статистически достоверные различия в ряде характеристик раскрытых и нераскрытых убийств. - Да, - подтвердила Настя. - А вы не пытались проследить изменение этих характеристик за длительный период времени? Ну хотя бы лет за десять? - За двадцать, - улыбнулась Настя. - В работе проанализирован эмпирический материал, собранный за все двадцать лет моей работы. Я анализировала динамику показателей, но в работу эти данные не вошли. - Вот как? Почему же? - Мне показалось, что работа получится слишком громоздкой. - Понятно, понятно, - протянул Евгений Леонардович. - Ну тогда задам свой вопрос за рамками вашей работы: вы сделали какие-нибудь выводы на основе анализа динамики показателей? Или там не обнаружилось ничего достойного внимания? Настя запнулась. Вообще-то ей было что сказать по данному вопросу, но ведь Лешка предупреждал: не затягивай процесс, иначе вызовешь раздражение, а раздраженные ученые - сила страшная и непредсказуемая. Надо постараться быть краткой. - Я бы не хотела утомлять присутствующих деталями, не вошедшими в диссертацию, - члены кафедры одобрительно закивали головами и с облегчением перевели дух. - Если в двух словах, то вывод следующий: профессиональное ядро криминальной милиции находится на грани полного распада, и это влечет за собой снижение профессионализма в преступной среде. - Понятно, - почему-то обрадовался профессор. - А почему вы решили не писать об этом? - Соискатель готовил диссертацию по специальности «уголовное право и криминология», - вмешался научный руководитель. - Эти аспекты выходят за рамки научной специальности. Вот если бы диссертация писалась по кадровой проблематике или хотя бы по криминалистике… - Да-да, конечно, - с готовностью закивал Ионов. - Благодарю вас, у меня больше нет вопросов. Через пять минут заседание кафедры закончилось. Диссертация Насти Каменской была в целом одобрена, рекомендована к защите без повторного обсуждения, а высказанные рецензентами замечания соискатель должен устранить в рабочем порядке. Памятуя о звании подполковника и собственном далеко не юном возрасте, Настя постаралась выйти из аудитории, в которой проводилось заседание, не подпрыгивая до потолка. По правилам полагалось накрыть «чайный стол» для тех, кто присутствовал на обсуждении, но научный руководитель предупредил ее заранее, что в пятницу делать этого не стоит, лучше дождаться следующего кафедрального дня, среды, когда люди не будут торопиться на дачи. Оказавшись в коридоре, Настя вытащила мобильник и позвонила сначала мужу, потом Короткову: все в порядке, и теперь можно подумать о том, как отметить ее повышение в должности и успешное обсуждение диссертации. * * * Несмотря на то что рабочий день близился к концу, Евгений Леонардович поехал в Фонд, пребывая в прекрасном расположении духа. Он получил немалое удовольствие, слушая эту девочку с Петровки… Впрочем, какая же она девочка? Подполковник милиции, больше двадцати лет в органах. Ей наверняка хорошо за сорок. И снова кольнуло неожиданное ощущение собственной старости: всех, кто моложе его самого больше, чем на двадцать лет, Ионов по привычке считал совсем юными, а ведь тем, кто моложе на двадцать лет, уже шестьдесят. Боже мой, как же он стар! Ничего удивительного, что между ним и тридцатилетними легла пропасть, ведь полвека, полвека… Через пятьдесят лет невозможно перекинуть мостик длиной в одну старческую руку. Почему же только в одну? Неужели с противоположной стороны пропасти не протянется ему навстречу другая рука, молодая? Нет, ответил сам себе Ионов, не протянется. Потому что это нам, старикам, нужны молодые, а вот мы им не нужны совсем. Эта горькая истина нависла над ним в день восьмидесятилетия, и с тех пор Евгений Леонардович ежеминутно находил ей подтверждение. Поднявшись на двенадцатый этаж здания, в котором располагался Фонд, Ионов, прежде чем зайти к себе в кабинет, заглянул в приемную сказать, что приехал. Секретарь директора, молоденькая хорошенькая Алена, приветливо улыбнулась ему: - Здравствуйте, Евгений Леонардович, вас Шепель искал, просил связаться с ним, когда придете. - Как? - наигранно удивился Ионов. - Так-таки с ним самим? На лице Алены не мелькнуло даже тени понимания, и реплику она не подхватила. Было видно, что цитату она не вспомнила, а может быть, и не читала бессмертный роман вовсе. - Ну да, - растерянно подтвердила она. - Так вы скажите ему, что я у себя. Н-да, другие времена, другие… Тридцать лет назад вряд ли нашелся бы в среде научных работников человек, незнакомый с «Мастером и Маргаритой» Булгакова, книгу читали и перечитывали, передавая друг другу журнал «Москва», где он был опубликован официально, или неофициальные сброшюрованные ксерокопии зарубежных изданий, текст знали чуть ли не наизусть и в обычных разговорах щеголяли знанием реплик, как коротких, так и довольно длинных. Тридцать лет назад секретарь Алена даже еще не родилась, а мода на Булгакова прошла. И времена другие, и люди тоже. |