Онлайн книга «Храбр»
|
Колокольный звон отчего-то стих. Над дорогой грохотало и бухало, не хватало только молний. Илья перестал свистеть, выдернул пальцы из ушей, заткнул Соловому пасть и приподнялся на санях. Огляделся по сторонам. – А вот кому волота!!! – взревел он. – Подходи, кто не обосрался!!! Желающих не нашлось. Из города вырвался богато одетый всадник на белом коне. Проскакал по дороге, спрыгнул у саней и, не обращая внимания на Солового, сгреб Илью в медвежьи объятья. – Вернулся, Ульф. Вернулся, брат. Живой. – Я привез тебе разбойника, Торбьёрн. Я же обещал. – Вижу, – Добрыня одной рукой поймал за повод своего жеребца, рвущегося от саней в поле. – Помнится, я говорил – не надо. Хватило бы и головы. – Надо, – твердо сказал Илья. – Пускай князь его казнит. – Великий князь наш и благодетель несколько раздосадован. Ты со своим йотуном испортил ему праздничную обедню. – Сильно испортил? – осторожно спросил Илья. – Звонари удрали со звонницы. Ну и… – воевода рассмеялся. – Ой, не могу… Мы в Десятинной церкви стояли, там слышны были одни колокола. Вдруг перестали, значит, пора службу начинать… – Ну чего, чего? – Отец Феофил только рот открыл – и тут за стеной ка-ак грохнет! – И?.. – Упал с амвона. – Ай, как нехорошо. Добрыня, все еще посмеиваясь, оглядел Солового. – Таких больших не бывает, – заявил он. – И масть удивительная. Сразу видно, не местный, пришлый издалека. Надо содрать шкуру и сохранить, а то время пройдет – и никто не поверит. Запамятуют с перепугу. Соловый, будто почуяв, о ком говорят, фыркнул. – Но! – прикрикнул воевода. – И как ты его?.. – Бревном зашиб. Теперь в дружине смеяться будут. Петровичи уже смеются, – наябедничал Илья. – Я им посмеюсь! – пообещал Добрыня. – Не надо, Петровичи хорошо помогли. Добрыня прищурился: – И сколько йотунов они побили? Илья спрятал глаза: – Двух. – Самых малых и глупых? – Нет-нет! – запротестовал Илья. – Один был такой быстрый, что братья его вдвоем насилу уложили! Добрыня расхохотался в голос. Подъехала охрана воеводы, заключила сани в кольцо, одерживая взволнованных коней. – Вот, учитесь, – сказал Добрыня. – Какое чудище Илья Урманин добыл. Не брала разбойника ни сталь, ни кость, и тогда храбр победил его по-нашему, по-русски! Зашиб бревном! При упоминании бревна Илья передернулся. – И детям расскажите, и внукам, если доживете, на что способна храбрая русь, – продолжал Добрыня. – Ну, тронулись. И держите строй. Никого к саням не подпускать, если только я не позволю. Микола! – Я! – парубок залился румянцем. К нему еще никогда не обращался никакой воевода, а тут главный на Руси сам позвал, да по имени. – Сзади. Добрыня выехал сначала вперед, но там ему показалось скучно, он вернулся к саням Ильи, смиряя попытки коня убраться от Солового подальше. – Воеводе тут не по чину, – заметил Илья. – Ха! Сегодня тебе по чину первым ехать… Сам тебе хвалу вознесу перед всем стольным градом, понял? Заслужил, храбр. Илья смущенно потупился. Добрыня все поглядывал на Солового. – А хорошая могла бы выйти шуба! – сказал он наконец. – Если эту шерсть отмыть как следует, почти золотая будет. Длинная, мягкая, прямо как у откормленного козла. – Мне Денис сказывал, греки раньше таких соловых добывали. В Колхиду за ними ходили. И звали их шкуры – золотое руно. – Какой Денис? Бродячий монах, Дионисий? Ну до чего же греки врать горазды – прости, Господи! Золотое руно! В золотое руно верю. В то, что греки его добывали, не верю. Тогда бы они нас били, а не мы их! – Однако все священники у нас греки, – ввернул Илья. – А не наоборот. Во! Придумал. Я про золотое руно отца Феофила спрошу. – Священники будут свои, дай срок. Пока ты на Солового ходил, великий князь наш и благодетель основал в Киеве духовное училище для нарочитой чади. Выпестуем святых отцов! Самых лучших! А отца Феофила спрашивать про йотунов бесполезно, у него один ответ: в Греции все есть… Последние слова Добрыни потонули в рукоплесканиях и приветственных возгласах люда – въехали в городские ворота. Киев встречал победителей шумом, гамом, веселыми нетрезвыми лицами. Сразу за воротами отдельно от толпы кучковались гости. Ради них Добрыня остановился – пусть вдоволь насмотрятся на разбойника, из-за которого пришлось ждать открытия торгового пути. Пусть осознают, запомнят и другим расскажут, как страшна была угроза и как ловко расправилась с ней киевская дружина. – Путь свободен! – провозгласил Добрыня. – Разбойник схвачен! И это сделал киевский храбр Илья! – Только не надо про бревно… – шептал Илья, будто заклиная воеводу. Соловый дрыгался, урчал, сопел и пытался сквозь вожжу в зубах плеваться. Ему было страшно. К саням подошел варяжский гость, весь в золоте, со шрамом на щеке и переломанным носом. Из-под плаща выглядывала рукоятка дорогого меча. Бывалый vikingr, подавшийся в торговцы ради долгой жизни. Варяг снял с пояса меру для ткани и хладнокровно, как товар, промерил Солового с ног до макушки. Покачал головой, уважительно зыркнул на Урманина. – Я… расскажу… всем… в Тунсберге… – донеслись до Ильи слова на языке его детства. – Ты… воин… равного… нет. – Благодарю… тебя… – выдавил Илья, чувствуя, что краснеет. – Расскажи всем, Велунд! – крикнул Добрыня. – Пусть знают, какие храбры служат Киеву! Эй! Тронулись! Неподалеку толклись братья Петровичи, растерянные и злые. Сунулись было к воеводе, распихивая конями толпу, но стража деловито оттерла братьев. – Эй! – позвал Илья. – Петровичей забыли! – Лука! – рявкнул Добрыня, не оборачиваясь. – Здесь мы! – обрадовался тот. – Сзади! Петровичи, одинаково поджав губы от обиды, кое-как втерлись между санями Ильи и Миколы. Добрыня коротко оглянулся. Похоже, ему доставило бы удовольствие повторить «Сзади!» и загнать братьев в самый хвост, но он только криво ухмыльнулся. Маленький обоз со знаменитым воеводой во главе и знатной охраной по бокам свернул к княжему терему. А вокруг бурлил и восторгался Киев. Илья знал, что здесь много разного народу, но не видел раньше, сколько именно. На улицы повысыпали все от мала до велика и стояли плечом к плечу, не чинясь, вольные и холопы, дружинники и люд, бабы, дети, христиане, магометане, жиды… Сегодня они были вместе, едины как никогда. |