Онлайн книга «Молодые и сильные выживут»
|
– Сказали, зачем им Сан Сеич? – спросил Гош, накладывая себе в тарелку каши. – А то, – Цыган опять изобразил головой загадочный утвердительный жест. – Его главный вызвал. Их главный. Зар-раза… – Не нервничай, – посоветовал Гош. – Обойдется. – Ох, не знаю. Белый говорит, если к завтрашнему утру Сан Сеич не вернется, пойдем город с землей ровнять. Гош поморщился. Еще пару недель тому назад он сам бы первый вызвался на такое заманчивое предприятие. А вот теперь… Во-первых, он не был уверен, что карательная экспедиция что-то даст. Например, оживит Сан Сеича, буде «тупые» вздумают его расстрелять. Во-вторых, при мысли о стрельбе по живым людям, пусть и «тупым», он как-то больше не чувствовал энтузиазма. А ощущал скорее легкое беспокойство. Вспомнилось почему-то, что пуля – дура. И что нормальный человек не развязывает войны, а устраивает переговоры. И что разговор с позиции силы – прерогатива тупых. Не теперешних, у которых имелся довольно определенный диагноз, а вообще – тупых. А за спинами этих тупых, которые бегают, размахивая оружием, прячутся сволочи и их подталкивают на убийство. И таким образом вместе гробят нормальных спокойных людей. Цыган поставил сушиться последнюю тарелку, закрыл кран, вытер руки передником, уселся напротив, вытащил сигареты, закурил и как-то очень внимательно заглянул Гошу в глаза. Видно было, что он взвинчен до предела, но пока сдерживается. – Начинаю верить в судьбу, – объявил он сквозь клубы дыма. – И в то, что история повторяется. – Какая история? – невнятно поинтересовался Гош, жуя. Ему вдруг захотелось выпить еще. – История, которую ты принес с собой. История Регуляторов и Линкольнской фермерской войны. – Давай по стакану? – предложил Гош. – Мне не стоит. А ты пей, не стесняйся. Условно-досрочно освобожденный… Что это значит? – Вот это и значит. Кто сказал меня выпустить? Сан Сеич? – Нет. Он если и хотел, то не успел. Белый сам распорядился. Мы как раз собирались с ним поговорить… Только ты не думай, что он это от большой любви. Он просто считает, что сейчас каждый человек на счету. А уж ты-то с твоим опытом… – Каким еще опытом? – удивился Гош, доставая из шкафчика бутылку. – Боевым, – веско сказал Цыган. Услышав это, Гош передернулся всем телом. – Знобит? – спросил Цыган участливо. – Ты поешь и сразу ложись. Может, еще и аспиринчику? Точно. А то вдруг заболеешь. – Посмотрим, – сказал Гош, опрокинул второй стакан и, отдуваясь, снова принялся за кашу. – Ты прости нас, Гошка! – выпалил Цыган. – Да ладно… – промямлил Гош, краснея. – Мы ж не ведали, что творили. Костя все рассказал. Знаешь, у меня будто глаза открылись… – Я мог и ошибиться. – Если бы! Гош, а ты, случаем, не психолог был, а? – Кто его знает. У меня такое впечатление, что я всем понемногу был. Это-то и хуже всего. Если б хоть что-то выпирало, превалировало… А так – всего по чуть-чуть и ничего конкретно. Обо всем на свете хоть самую малость, но знаю. Но именно самую малость. – Н-да… И все-таки – прости. – Да простил уже, простил. Забудем? – Забудем, – Цыган удовлетворенно кивнул. На этот раз именно кивнул. – А еще я бы очень хотел забыть твои рассказки про Регуляторов штата Нью-Мехико. Прямо никак из головы не идет. Уж больно похоже. – Не особенно. Линкольнская фермерская война началась из-за разногласий между ирландцами и англичанами, – возразил Гош. – Ирландцы контролировали рынок сельхозпродуктов в штате Нью-Мехико, а англичанин Танстелл не хотел продавать им свою землю. Вот и весь конфликт, из которого выросли Регуляторы и банда Кида. – Регуляторы уже есть. Это мы. И если сегодня не вернется наш Танстелл, завтра мы превратимся в банду. – Тьфу! – Гош даже отвернулся, так ему выкладки Цыгана не понравились. Тем более что правда из них просто сквозила. – Чтоб ему провалиться, этому здешнему фермеру, романтику Дикого Запада! Начитались детских книжек, возомнили о себе, тут и я появился, идиот, со своими байками… Из банды Кида не выжил никто. Заруби себе это на носу, понял? И с нами то же будет, если мы попремся впятером наводить справедливость в целом районе. Все, хватит. Цыган засопел. Он был не согласен. – Даже если мы каким-то чудом и справимся с «тупыми», – решил добить его Гош, – мы все равно уже будем не те, что сейчас. Мы действительно превратимся в банду. Нам это надо? – Если «тупые» убьют Сан Сеича, лично мне будет все равно, – парировал Цыган. – Он вернул мне интерес к жизни. Он дал мне надежду. И я за него… – Подумай лучше о другом, – посоветовал Гош. – Подумай о том, кто у «тупых» главный. Откуда он взялся. Что он из себя представляет. Как он их умудрился поставить под ружье. Так околдовать, что они на ранчо явились трезвыми. Когда ты в последний раз видел «тупого», который твердо стоял на ногах? – Вообще не видел. – Вот то-то и оно. – Гош встал из-за стола, подошел к мойке, открыл воду и принялся скоблить тарелку. – В нашу жизнь вошел совершенно новый фактор. И если мы завтра с утра кинемся отбивать бренные останки Сан Сеича, не разобравшись, что к чему, то это будет глупо. Надо сначала… – Тут он вдруг осекся. – Чего? – спросил Цыган. – Того, – вздохнул Гош. – Никуда не годятся мои выкладки. И твои рассуждения об истории тоже. Если «тупые» убьют Сан Сеича, то сразу же отправятся мочить нас. Сто тридцать лет назад в Нью-Мехико Танстелл набрал Регуляторов, чтобы они его защищали. А сегодня в России усталый пожилой мужик каждый божий день спасал от смерти нас с тобой, здоровых молодых вооруженных балбесов. Все правильно, коллега. Выхода нет. Времени у нас не будет разбираться, что к чему и кто такой этот тульский главный. – Вот именно, – кивнул Цыган. – Либо мы с утра пойдем на войну, либо она сама явится сюда, – пробормотал Гош. – Опять ничего от нас не зависит. Сначала какие-то гады отняли воспоминания. Потом бросили на растерзание «тупым». А теперь последнюю надежду отбирают. Знаешь, все это до такой степени несправедливо, что я думаю… – Что? – подтолкнул его Цыган. – Я думаю, что Сан Сеич все-таки сегодня вернется, – заключил Гош. – Иначе будет явный перебор. – Иди спать, – мягко сказал Цыган. – Аспирин в аптечке. – Сейчас. Оружие только проверю… – Не надо. Большой еще ночью все твое хозяйство почистил и смазал. А я вещи собрал. Рюкзак у тебя под кроватью. Не знаю только, стоит ли его сейчас распаковывать. Гош поджал губы, не зная, что сказать. Были ли у него такие верные друзья в прошлой жизни, он не помнил. Даже не хотел помнить. |