Книга Лорд Безупречность, страница 52 – Лоретта Чейз

Ехать в Эдинбург решительно не хотелось.

И школа, и учителя заранее вызывали ненависть.

Родители наверняка запретят впредь навещать дядю, а потому будущее не сулило ничего хорошего и обещало лишь мрачное, пустое существование.

Следовательно, единственный разумный выход состоял в том, чтобы получить как можно больше от настоящего.

Завтрак явился вскоре после того, как Перегрин пришел к этому мудрому заключению. Освободившись от тяжкого морального груза, лорд Лайл с энтузиазмом атаковал тарелку. Ночлег и еда серьезно истощили его кошелек, но он решил не волноваться из-за материальных трудностей. Путешественник и будущий исследователь должен проявлять изобретательность и фантазию.

Подобное умственное равновесие не пришло бы настолько быстро и легко, если бы Оливия не продолжала вести себя необычно тихо.

Поначалу Перегрин был слишком занят размышлениями, а потом переключился на еду, так что далеко не сразу обратил внимание на странное поведение спутницы. Лишь после того, как тарелка опустела, Перегрин повнимательнее взглянул на Оливию.

– С прошлого вечера ты едва произнесла несколько слов, – заметил Перегрин. – Уж не заболела ли?

– Просто думаю, – последовал ответ.

Вообще-то лорд Лайл предпочел бы, чтобы мисс Уингейт поскорее перестала думать, но не знал, как остановить опасный процесс.

Он кивнул и постарался дышать ровно.

– Как нам удастся добраться до Бристоля, если люди не будут испытывать жалость? – Оливия старалась говорить как можно тише. – Если неспортивно говорить об умирающей маме, то о чем же в таком случае говорить? Ты же понимаешь, что сказать правду нельзя. В этом случае нас тут же отправят обратно в Лондон.

Перегрин задумался. Еще прошлым вечером его основной целью оставался Лондон, а вовсе не Бристоль. Сегодня утром цель внезапно изменилась. Но Оливия об этом не знала.

– Не будет ничего неспортивного, если мы придумаем что-нибудь похожее на правду, – заметил он. – Например, можно сказать, что направляемся в Бристоль в поисках удачи.

– А что, это не считается неспортивным? – Оливия с сомнением подняла светлую бровь.

– Ну во-первых, по отношению к тебе это так и есть. А во-вторых, из-за этого люди не будут плакать, как та пожилая леди в Туайфорде. Это было поистине постыдно. Совершенно очевидно, что ей деньги куда нужнее, чем нам. Ведь она живет на вдовью пенсию, а значит, бедна. И из-за нашего вранья она на этой неделе так и не сможет купить обычный кусочек мяса.

Оливия некоторое время молча смотрела на Перегрина. Потом уставилась в стол. Потом обвела взглядом переполненную столовую.

– Ну что же, прекрасно, – наконец произнесла она, пожав плечами. – Будем искать удачу. Но все же, ваша милость, с людьми буду разговаривать я. Вас сразу выдаст акцент.

Лорд Лайл ничего не мог поделать со своим аристократическим выговором. В отличие от удивительно артистичной Оливии он не обладал способностью по собственному желанию изменять речь и подражать манере собеседника.

– В таком случае пойдем со мной. Поможешь уладить дела с хозяином гостиницы.

Хозяин посмотрел на парочку внимательнее, чем хотелось бы Перегрину, и поинтересовался, нужна ли лошадь.

Оливия взглянула на молодого лорда. Тот покачал головой. Выйдя из гостиницы, пояснил:

– У меня осталось всего лишь три шиллинга. Думаю, лучше приберечь их на случай крайней необходимости.

Оливия остановилась на тротуаре и посмотрела вдоль главной улицы.

– Говорят, в Рединге сегодня базарный день, – заметила она. – Там нам может улыбнуться удача. Но это в двенадцати милях отсюда. Вам когда-нибудь приходилось проходить пешком двенадцать миль, милорд?

– Не называй меня так. – Перегрин оглянулся по сторонам, но поблизости никого не оказалось. – Я вполне в состоянии пройти двенадцать миль. Без малейшего труда.

Вообще-то ему еще ни разу в жизни не приходилось этого делать, но он готов был скорее умереть, чем признаться в полном отсутствии жизненного опыта.

Как бы там ни было, а в тот день лорду Лайлу не пришлось доказывать собственную выносливость. Примерно через четыре мили путников подобрала молодая пара в экипаже.

Подобно хозяину гостиницы, леди проявила излишнее любопытство. Она постоянно оборачивалась и смотрела на Перегрина, хотя он сидел к ней спиной и старался говорить как можно меньше.

К счастью, Оливия заметила или почувствовала напряжение и, едва гостеприимная пара предложила угостить милых детей чаем с пирожными, тут же вспомнила о неотложных делах.

День был в самом разгаре, и жизнь в Рединге била ключом. Так что потерять новых друзей в базарной толчее не составляло ни малейшего труда.

Оливия подвела Перегрина к большой толпе, собравшейся вокруг седого торговца. Тот предлагал украшения, кружева, пуговицы и прочие вещицы, без которых не в состоянии обойтись ни одна женщина.

– Надо что-то с тобой сделать, – прошептала она. – Выглядишь слишком благородно. – Она окинула его критическим взглядом. – Все дело в профиле. Может помочь большая кепка. А еще лучше шарф. Можно будет закутать лицо. Все подумают, что у тебя болит зуб.

Не проявляя излишней агрессивности, она сумела-таки протиснуться сквозь толпу, при этом крепко держа Перегрина за руку. Крупная женщина как раз торговалась из-за отреза кружев.

– О Боже! – воскликнула Оливия. – Не могу поверить глазам! Неужели это настоящее кружево из Сантьямондо? Его ведь плетут в одной-единственной испанской деревушке, а секрет узора переходит из поколения в поколение в каждой семье. Но где же вы его достали? – обратилась она к торговцу. – В Лондоне ни за какие деньги не разыскать подобной красоты, потому что за этим кружевом гоняется весь город. Герцогиня Трентон надевала его на бал в Карлтон-Хаус. Я сама читала об этом в газете. Она украсила себя кружевом из Сантьямондо и знаменитыми фамильными драгоценностями.

Покупательница торопливо схватила кружево, сунула торговцу деньги и поспешила прочь.

Торговец выразительно посмотрел на Оливию. Она столь же выразительно посмотрела, на него.

Следующая покупательница заинтересовалась лентой. Оливия тут же сочинила какую-то увлекательную и впечатляющую чепуху. Каждая пуговица, каждая побрякушка приобрели собственную историю. Товар стремительно разлетался с прилавка.

Совсем скоро торговец сложил лоток и погрузил его в тележку, причем Перегрин с Оливией прилежно помогали. После чего он любезно пригласил разделить трапезу.

На обед отправились в гостиницу, где останавливался торговый люд. Зал оказался темным и прокуренным, еда – грубой и плохо приготовленной. Однако Перегрин ничего этого не замечал, так как слишком увлекся компанией.