Онлайн книга «Царьград. Враг императора»
|
– Сейчас, погляжу, что там у вас с дверью! Старший тавуллярий отодвинул засов… Нет, это была не девка! Парень. Обычный, скромненький такой, вьюнош с тонким приятным лицом и светлыми, ниспадающими на плечи кудрями. Этакий херувим. – Меня зовут Епифан, я ваш сосед… Если не затруднит, помогите! Вот, у меня и стамеска имеется – у плотников попросил. Только вот у самого сил не хватает. Ах, Епифан, значит! Тот самый, что прописан «содомитом», сиречь – гомосексуалистом. Ишь, скромником прикинулся, черт! Заклинил, собачина гнусная, дверь, и теперь вот, завлекает в свои сети честных философов. Хорошо, прежний жилец предупредил! – Пожалуйста, господин. Взгляд юного извращенца был настолько настойчиво умоляющ, что Лешка решил – помогу. Но только пусть попробует сделать хоть какой-нибудь грязный намек! – Давай сюда свою стамеску! – Вот… Подождите, я принесу свечу. – Да есть у меня светильник, возьми. – Спасибо. Ишь ты – вежливый содомит попался. А дверь-то и в самом деле заклинило – почти намертво, видать, извращенец ее слишком сильно захлопнул. Слишком сильно? Старший тавуллярий искоса оглядел Епифана – худосочный и далеко не силач – нет, вряд ли такой сможет этак вот хлопнуть! Тогда кто? Бабка, что ли? Нет, стамеска тут не поможет, дверь-то открывалась вовнутрь. Лешка с силой толкнул – такое впечатление, будто изнутри ее кто-то держал. – А ну-ка, давай вместе, с разбега! Легко сказать – с разбега! Где тут разбежишься-то? И все же… – Ра-два… Взяли! С третьей попытки дверь в комнату жалобно скрипнула и поддалась. – Ну наконец-то! – подняв повыше светильник, хозяин комнаты переступил порог… да так и застыл с вытянувшимся лицом. Оглянулся, захлопал ресницами: – Что?! Что это?! – Похоже, мертвяк, – оглянувшись, пожал плечами Лешка. – А ну-ка, проходи, парень, не стой. Внизу, на лестнице, уже слышались чьи-то быстро приближающиеся шаги. Некстати! Ох, как некстати! Алексей быстро зашел в комнату и, захлопнув за собой дверь, задвинул засов. Прежде чем перед кем-то оправдываться, нужно было хорошенько подумать – откуда в комнате взялся труп? Судя по выражению ужаса на бледном лице Епифана, тот был явно ни при чем. – Кто… Кто это? – Я думаю – тебе лучше знать, – старший тавуллярий спокойно уселся на табурет. И в этот момент в дверь постучали: – Епифан! Огнива нет или свечки? Женский… нет – девичий… голос. Епифан дернулся было, да Лешка живо заткнул ему рот: – Тсс! – Черт, и здесь никого нет! Да куда они все подевались? Эй, Епифан! Спишь, что ли? Тьфу ты… Немного потоптавшись у двери, девчонка, похоже, ушла. Да, ушла – слышно было, как вновь заскрипела лестница. – Это кто? – кивая на дверь, тихо спросил Алексей. – Мелезия, соседка, – так же шепотом пояснил содомит. – Хорошая девчонка, честная… Ой! – Взгляд его вновь упал на труп. И старший тавуллярий решил, что пора заняться этим делом профессионально. – Подними светильник повыше. – Так?! – Да, так… Да не дрожи ты! Угу… На шее убитого – лысого тощего старика – зияли сизые отпечатки пальцев. Задушили! Набросились сзади. Расправились умело и быстро. Ясно – старик с кем-то беседовал, потом вдруг рванулся к двери… где и нашел свою смерть. Никто ничего не услышал – услышишь тут, когда внизу этакие буяны. Сделав свое дело – спонтанно или специально, сейчас что об этом гадать? – убийца спокойно вылез в окно – спустился во двор по платану да был таков. Интерес-сно, что это за встречи в чужой комнате? Лешка посмотрел на дрожащего парня: – Ну, еще не признал, кто это? – П-признал, – чуть заикаясь, неожиданно заявил тот. – Ну? И кто же это? – С-созонтий. Сосед. – Созонтий?! Вот так штука! Как раз его-то бывший жилец и призывал опасаться. Интересно – за что? А этот чертов извращенец наверняка знает больше, чем говорит. А, может, ну их ко всем чертям – эти непонятки-запутки! В конце-то концов, не Лешкино это дело, у него и своих собственных проблем – выше крыши. – Ой, а в руке-то у него листок! А ничего содомит – глазастый. И впрямь – листок. Оборванный… Ага, вот, рядом, на полу, еще обрывки… – Ты свети, свети, парень! Как видно, убийца вырвал листок из руки убитого, прочел, и, не найдя в нем ничего интересного, просто-напросто выбросил к чертям собачьим. Любопытно, о чем это пишут покойники? Старший тавуллярий составил обрывки вместе: – …высокий, светловолосый, глаза серые, с зеленоватым отливом. По словам Паскудницы, называет себя философом из Мистры… Господи! Так это же про него, Лешку! Интересные заворачиваются дела, ничего не скажешь! Вот тебе и спокойный приют. Отсиделся, мать вашу… Быстро приняв решение, Алексей строго посмотрел на дрожащего Епифана. – Вот что, парень, а труп-то нам надо спрятать. Вытащить в окно да подбросить куда-нибудь в кусты. – Подбросить? – Епифан задрожал еще больше. – Зачем подбросить? – А затем, что, коли его здесь найдут, так первым делом обвинят в убийстве нас – больше-то некого! Тебе лишние проблемы нужны? – Н-нет. – Вот и мне – нет! Давай-ка, затуши светильник. Подойдя к окну, Лешка выглянул на улицу – тьма, хоть глаз выколи! Лишь когда глаза привыкли к темноте, у окна нарисовался платан. – Как свистну, втащишь его в окно и подтолкнешь, – кивнув на покойника, старший тавуллярий ловко выскочил наружу и спустился по платану во двор. Огляделся, прислушался. Вроде все тихо, если не считать доносившейся со второго этажа песни. Гуляли плотнички-то! Кажется, здесь где-то должна быть копна сена. Ага, вот она… Подтащив сено ближе к окну, Алексей еще раз оглянулся и негромко свистнул… едва успев увернуться от упавшего на сено трупа. И тут же поднял голову: – Давай и сам вылезай. Что же, я тут один возиться буду? Парнишка послушно спустился во двор и, словно послушный солдат, застыл в ожидании приказаний. – Так… Этого – к забору… Стоп! Тс-сс… Вроде снаружи нет никого… Перекидываем… И – рраз! Молодец! Теперь – сами. И вдруг над самым забором резко вспыхнуло огниво! – Ловко вы тут мертвяками кидаетесь! Ого… |