Онлайн книга «Царьград. Страж империи»
|
– Как твое имя, господин? – мальчишка, наконец, полностью пришел в себя, подбежал, схватил за руку. – Мой отец сделает для тебя все! Вот уж не надо! – Меня зовут Алек… Александр из Эпира. – Так ты чужеземец? Можешь остановиться у нас! Ага, еще чего не хватало! Чтобы потом почувствовать на своей шее остроту янычарской сабли? Впрочем, мальчишка, наверное, мог еще пригодиться… – Я сейчас спешу… Если хочешь, давай встретимся с тобою завтра. Скажем, сразу после обедни у церкви Апостолов. – У церкви Апостолов? – отрок похлопал глазами. – Хорошо. Я обязательно приду, господин Александр. – Только приходи один, незачем зря тревожить своего батюшку, верно, у него и так много дел. – Отец меня очень любит и… – Как твое имя, парень? – Мануил. Слегка поклонившись, Алексей повернулся и быстро зашагал в сторону старого греческого квартала. Пройдя шагов десять, обернулся, помахал рукой: – Будь счастлив, Мануил! – Но… Я хотел бы отблагодарить и… – Отблагодаришь, когда попрошу! Все-таки хорошо иметь обязанных тебе людей, даже вот таких, как этот парнишка. Парнишка не простой – сын самого Нотары! Бывшего дуки Нотары, предателя Нотары… Гм… А ведь Ксанфия говорила, что этот вот мальчик спас Арсения! Да… именно так она и выразилась, правда, сам Алексей не стал тогда вникать в подробности, некогда было, оставил разговор с сыном на потом… Ну да – «младший сын дуки». Вот он и есть! Ха! Интересно получилось, что же – Алексей просто-напросто расплатился за спасение собственного ребенка? Расплатился, конечно, некрасивое слово – но ведь именно так, по сути, и выходило. Пройдя греческий квартал, протопроедр вышел к широкой площади Тавра – ноги сами несли его к Амастридам, к пекарне – ведь именно там находился вход… и, стало быть – выход. Уйти бы! Господи, поскорее уйти! На площади, как и в старые добрые времена, по-прежнему бился людскими волнами рынок, даже покупателей и продавцов, похоже, стало больше. И все кричали, ругались, хохотали, азартно торгуясь и расхваливая свой – часто не очень-то и хороший, да что там говорить – иногда и совсем поганый – товар. – Вода, вода с горных ручьев, сладкая и холодная, покупайте воду, господа! – Рыба, жареная рыба! Ах, тает во рту! – Рахат-лукум. Сладости, рахат-лукум… – Мыло, разноцветное, с приятным запахом… Эй, ханум, не проходи мимо! Ты только понюхай… Ну? Да, мылится, мылится, и дает такую пену, клянусь бородою пророка и посохом архангела Михаила… Ну, куда ж ты, ханум? Эх… Мыло! Мыло! Не проходите мимо! Алексей аж вздрогнул, услышав знакомый голос. Хотя… почему бы тут и не быть Зевке? Почему б не заниматься своим привычным делом – объегоривать доверчивых покупателей и, при удобном случае, незаметно опустошать содержимое их кошельков? А кто уж тут у власти – турки, не турки – какая разница? Обойдя парня сзади, протопроедр подождал, пока тот всучит какой-то служанке пару склизких подозрительного вида брусков, и негромко сказал: – Говорят, вышел новый указ султана – всех мошенников и мелких воришек сажать в чан с дерьмом. – В чан? Воришек? – Зевка живо обернулся. – А что же с крупными ворюгами делать? – А крупным – рубить головы. Прямо там, где попадутся. – Что, в самом деле вышел такой указ? Ой… господин!!! Узнал. Узнал-таки… Ну еще бы! – Господин… Это вы? – Нет, это моя тень, – Алексей почти не соврал. – Надеюсь, ты еще не принял ислам? – О нет, господин. Это не так-то просто. – Тогда поговорим… Лучше – без лишних ушей. – Понял вас, господин… – Зевка огляделся по сторонам и быстро покидал свой товарец в заплечный мешок. – Есть одна корчма рядом. Стражники туда редко заглядывают, хотя… хм… – Ты хотел сказать – хозяин доносит обо всем туркам? – язвительно усмехнулся протопроедр. – Ну, в общем, да… Но там всегда много народу, так что… – А ты сам-то, часом, никому не докладываешь? Парень испуганно – и, кажется, искренне – перекрестился: – Что ты, что ты, мой господин! Я теперь сам по себе… Рад! Очень рад, что ты не погиб, вернулся! – Ну надо же, – Алексей ухмыльнулся и, похлопав парня по плечу, бросил: – Идем. Корчма располагалась тут же, на углу, и представляла собою гибрид постоялого двора, кабака и вокзала в каком-нибудь крупном железнодорожном узле. Обширное полуподвальное помещение, освещаемое в значительной мере светильниками, нежели светом дня, было полностью заставлено столами, скамейками, лавками, за которыми, на которых и под которыми пили, ели, спали, валялись – причем все это в сопровождении непрекращающегося ни на секунду гула, от которого у непривыкшего человека тут же заболела бы голова. Впрочем, Зевка ориентировался в здешней сутолоке очень даже неплохо. Быстренько усмотрел свободное – за дальней колонной – местечко, потащив туда бывшего патрона: – Вот, господин… Присаживайся. Пожав плечами, протопроедр уселся спиною к стене. – Дозволь тебя угостить, – усаживаясь напротив, улыбнулся Зевка. Алексей кивнул: – Дозволяю. И в самом деле, давно пора уже было перекусить – в животе от голода кишки выли, как волки. Что он сегодня ел-то? Гнусное козье молоко – не в счет. Зевгарий щелкнул пальцами, и на зов тут же прибежал какой-то чернявый мальчишка – то ли турок, то ли грек, то ли черт разберет кто. Заулыбался – рот до ушей – воспросил с поклоном, что, мол, угодно уважаемым господам? Уважаемым господам было угодно жаренной на вертеле рыбы, политой овощным соусом, а также – маринованые оливки, козий и овечий сыр, латук, жареные птичьи мозги, фрикадельки в оливковом масле, острый кебаб, лепешки, лук, чеснок, специи… ну и, конечно, две больших кружки вина – естественно, только для начала. – За твое здоровье, – Алексей с улыбкою отхлебнул. – Вижу, ты тут неплохо пристроился. – Да как сказать, – усмехнулся Зевка. – Занимаюсь все тем же, чем и раньше. – Я уже понял. – Только хуже стало. – Ну надо же? – при таких словах протопроедр даже почувствовал некую уязвленность, ишь ты – хуже! – Что же, султанский сыск лучше работает, так выходит? Зевгарий помотал головой: – Нет, тут дело не в сыске. Тут в другом дело… Понимаешь, люди стали другие. Алексей на миг отвлекся на недалекую драку. Ухмыльнулся: – А по мне – так все те же. – Это так кажется. Хуже стало, заметно. Раньше все как бы были одинаковы… а сейчас – турки. Кто под ними – базилевсом себя мнит, ну а все остальные так, пыль. |