Онлайн книга «Царьград. Страж империи»
|
Она, конечно, обрадовалась возвращению блудного мужа, а потом, уже в постели, еще в первый же день, точнее, в первую ночь, неожиданно расплакалась. Призналась: – Мне трудно без тебя, милый… – Я знаю… – И я не спрашиваю, где ты был… Догадываюсь… Там, в той стране? – Там. Алексей не врал супруге – она когда-то тоже побывала в его мире, и с тех пор относилась к отлучкам мужа вполне уважительно, даже, можно сказать, с пониманием… правда, не во всем. – Что, очень надо было туда? – Очень! Поверь, родная, очень! И для всей империи, но в первую голову – для нас самих! Для тебя, для меня, для Сеньки! Господи! Ты говорила, он чуть было не утонул? – Да… утонул бы. Если б не сын дуки Нотары. – Дука Лука Нотара – благородный и мужественный человек, – тихо произнес протопроедр. – Жаль только – слишком влиятелен и имеет много сторонников. – Почему – жаль? – Потому что льет воду на мельницу турок! «Лучше чалма, чем тиара» – его слова! – Алексей задумался. – О, он за них поплатится… поплатился бы… поплатился там… – Что-то путано ты говоришь, о, супруг мой! А Луке Нотаре сейчас не позавидуешь – сын-то его утонул. Самый любимый, младший – Мануил. Тот, что спас нашего Сеньку. – Мануил… – негромко повторил Алексей. – Он не только Сеньку спас… Так ты говоришь, тело так и не нашли? – Нет. Ведь тогда поднялась буря. Внезапно – вот ничего не было и вдруг – шквал! А потом снова солнышко… а мальчишка так и не вынырнул – многие видели. Утонул, чего уж. Хотя, знаешь, говорят, Нотара все-таки надеется… надеется на чудо. Наш общий друг, отец Георгий из церкви Хора, говорил, что дука приходил молиться… молился во здравие младшего сына! – Мануила? – Его. – Быть может, он не зря молится. Ксанфия вздрогнула и пристально взглянула на мужа: – Слушай-ка, о, супруг мой. Мне кажется, ты какой-то странный! Какие-то непонятные речи ведешь… извини, если обидела. Улыбнувшись, Алексей обнял жену и крепко поцеловал в губы: – Бог дал мне тебя. И никто никогда этого меня не лишит. Никто и никогда, слышишь? – Я же говорю – странные у тебя речи… Ой! Зачем ты щекочешь меня? – Так… – Перестань… щекотно… ой… Ты что делаешь? Сейчас Сенька проснется, услышит… – Сенька уже большой… все понимает… – Ах… Они любили друг друга всю ночь, до утра, и Алексей видел – в зеленовато-синих, как море, глазах Ксанфии стояла бурная радость. Да он и сам был рад не меньше супруги. Ксанфия… Семья… дети… Он наконец к ним вернулся, вернулся, чтобы сохранить этот мир! – Хочу сказать тебе, милая, – тихо шепнул он уже утром. – Я очень тебя люблю. Только тебя. И еще… – Что – еще? – Может быть, я снова исчезну… на этот раз, надеюсь, что ненадолго. – Снова пойдешь туда? – Не совсем так… Ксанфия вздохнула: – И когда тебя ждать? – Когда? Завтра спрошу Филимона. – Господи… Неужели на этот раз хоть кто-то еще что-то знать будет?! Имперский советник Филимон Гротас, веселый и уже слегка выпивший, сидел во главе стола, как положено почетному гостю. Служанка разносила вино и закуски, пахло пряностями и жареной рыбой. Кто-то из близнецов – ну конечно же Лука – под общий смех рассказывал очередную веселую сплетню, в лицах изображая некоторых вельмож. Советник хохотал громче всех, но все же притворно хмурил брови и с деланой суровостью грозил рассказчику пальцем: – Ох, дождешься ты когда-нибудь на свою шею, парень! Утомившись от выпивки и еды, гости вышли во двор, кто-то пел, кто-то слушал, остальные разбрелись парами. Улучив момент, Алексей подошел к Гротасу и спросил прямо: – Сколько времени я могу посвятить себе? Филимон поджал губы: – В лучшем случае – пару-тройку недель. Сам понимаешь, промедление смерти подобно. Ну еще бы! Протопроедр понимал это лучше, чем кто-либо другой, включая самого советника. – Значит, пара недель… Хорошо. Могу я посвятить их своим личным делам? – Ну конечно! Ты вполне заслужил это. – Филимон Гротас хрипловато рассмеялся. – Займись, наконец, домом, красавицей женой… Эх, завидую тебе, Алексий, честно сказать – завидую. Молодости твоей и вместе с тем опыту… У тебя так много еще впереди! Так много всего… м-м-м… – Гнусного, – смеясь, подсказал Алексей. – Ибо что еще может быть в нашей работе? – Ну, не всегда и гнусного… а вот интересного – почти всегда! Мне, к примеру, без службы было бы совсем скучно жить… да и незачем. Разве что для дочерей – так они все замужем. – Значит – для внуков. – Для них и служу. Как и ты – для детей. И для всех жителей. Протопроедр молча кивнул – вот именно, для всех – что тут еще скажешь? А вообще-то следовало спешить. Две недели – это не так уж и много. Правда – не так уж и мало. – Хочу спросить, господин советник. – Спрашивай. И давай без церемоний, не на приеме. – У нас есть кто-нибудь в Галате? – В Галате? – Филимон удивленно приподнял левую бровь. – Ну найдем кого-нибудь. А зачем тебе Галата? Там осторожнее надо – не наша земля, не наше право. Генуя! Не стоит осложнять отношения. – Я не осложню. – Надеюсь. Так зачем тебе наш человек? Впрочем, не хочешь – не отвечай. – Найти кой-кого… По сугубо личному делу. Буквально на следующий день Алексей переправился через бухту Золотой Рог и, велев перевозчику ждать, направился к Галатской башне, около которой, в одной из многочисленных таверн его и должен был ожидать человек Гротаса. День выдался неплохой, солнечный и почти что безветренный. Бирюзовые волны, лениво разбиваясь о черные камни, истекали белой шипящей пеной. Вечнозеленые магнолии и величественные кипарисы всем своим видом напоминали о лете, а напротив башни, в клумбах, даже цвели какие-то цветы, очень красивые – карминно-красные, солнечно-оранжевые, лиловые. Подойдя ближе, протопроедр невольно залюбовался ими, даже наклонился понюхать… вот те, лиловые… И ждал! – Необычный цвет, неправда ли? – негромко спросили за спиной. – Да, но такие во множестве цветут весною в горах, – оглянувшись, немедленно отозвался Алексей…. И замер, узнав спрашивающего. Это был Селим! Башибузук Селим, турок или кто там еще, интимный друг – даже можно сказать, жених рыжеволосой хохотушки Аннушки, спасенной от сабли янычара. Селим… башибузук… Так это ж он там, в том мире – башибузук, в Стамбуле, а здесь вот, оказывается, он – доверенное лицо самого господина советника! |