Книга Царская пленница, страница 56 – Сергей Шхиян

— А для чего ты поломал лавку? — спросила Юля. — Как же мы теперь будем спать?

— Нормально, по очереди друг на друге, — совершенно серьезно ответил я.

— Ой, а я так никогда еще не спала, наверное это очень приятно?

— Сегодня ночью попробуем, — пообещал я, подумав: «Если нам представится такая удача».

Приготовив все возможные варианты оружия, я укрепил доску на старом месте и постучал в дверь.

— Чаво надо? — отозвался грубый голос.

— Ничаво! — передразнил я, караульного. — До ветра хочу.

— Не велено, — подумав, ответил сторож.

— Чего не велено, до ветра ходить?

— Не, выпускать не велено.

— А ты и не выпускай, а принеси парашу, мы и здесь как-нибудь управимся.

Караульный задумался, потом сказал:

— Погодите, я чичас.

Похоже, было на то, что для соблюдения нашей девичьей чести к нам приставили самого тупого и послушного разбойника.

— Лизонька, ты что-то задумала? — спросила меня Юля.

— Посмотрим, кто нас охраняет, к тому же мне очень хочется, — я задумался, как бы сказать поделикатнее, — оправится.

— Чего тебе хочется? — не поняла девушка.

— Того же, чего и тебе, — сердито ответил я.

— Я могу еще потерпеть, — поняв, о чем идет речь, — сказала она.

— А я не могу.

— А как ты будешь делать это при караульном, он же сразу догадается, что ты не совсем девушка?

— Я его выгоню из комнаты.

— А если он не захочет уйти? — лукаво спросила ненасытная служительница Венеры и Амура.

— У меня уйдет, как миленький, — пообещал я. — Иначе ему же хуже будет.

Мы стали ждать. Наконец минут через пять запыхавшийся голос сообщил, что сейчас отопрет дверь.

— Тебя только за смертью посылать, — обругал я здоровенного парня, внесшего в наш терем большую деревянную бадью.

Разбойник был одет в крестьянский армяк, подпоясанный мочальной веревкой, за который был заткнут дорогой седельный пистолет с золотой и серебряной насечкой.

— Так я почем знал, где парашу взять, — извиняющимся тоном сказал он.

— А где воду взять знаешь?

— Ну!

— А кувшин?

— У стряпухи?

— Правильно. Сходи к стряпухе, возьми у нее кувшин набери в него побольше теплой воды и принеси сюда, — судя по всем признакам, наш страж принадлежал к тем людям, которые умеют выполнять конкретные, четкие команды.

— Зачем? — вытаращил глаза сторож.

— Мыться будем.

— А вы чего, грязные?

— Грязные.

— А так с виду не скажешь, — удивленно сказал он и отправился за водой.

— Когда он вернется — будешь мыться, — сказал я Юлии.

— Зачем?

— Сама увидишь. Если мы сейчас не вырвемся отсюда, потом может быть поздно.

Девушка недоверчиво посмотрела на меня. Видно было, что ей непонятно, что я задумал.

— А почему, если я умоюсь, мы отсюда выйдем?

— Тебе нужно не умываться, ты разденешься догола и начнешь мыться полностью.

— Зачем? — повторила она, глядя на меня круглыми от удивления глазами

— Чтобы отвлечь внимание нашего сторожа.

— А почему…? — начала она, но я не дал ей договорить.

— Потом сама все увидишь!

— Мне уже начинать раздеваться? — послушно спросила она через минуту.

— Сначала давай перенесем бадью сюда, — указал я на дальнюю от дверей стену. — И веди себя естественно.

— Как вести себя? — переспросила она.

— Как будто тебе каждый день мужики помогают мыться. И сделай так, чтобы сторож не мог оторвать от тебя взгляда.

— А если он на меня набросится?

— Я постараюсь, чтобы не успел.

Выслушать новую порцию вопросов любознательной куртизанки я не успел. Послышались тяжелые шаги, и наш сторож вернулся с большим глиняным кувшином.

— Куда воду-то? — спросил он, входя в комнату.

— Поставь вон там, рядом с парашей.

Мужик кивнул и опустил тяжелый сосуд на пол.

— Ну, я пойду, — сказал он, выпрямляясь. — Как помоетесь, позовете.

— Куда же ты пойдешь? — остановил я его. — А кто нам польет? Я такую тяжесть не подниму.

— А как же?… — начал свою серию вопросов очередной тормоз, но я не дал ему договорить.

— Погоди в сторонке, пока мы разденемся, и не подглядывай!

— Очень надо, — недовольно буркнул он, — что я, голых баб не видел?

— Давай, — кивнул я Юлии и отошел к лавке.

Она начала быстро раздеваться. Сторож, хотя и не интересовался голыми женщинами, но заставить себя совсем отвернуться не смог. Вполне реально косил глазом. Юля скинула платье и нижние юбки, осталась без ничего. Я уже видел ее в одежде Евы и то с трудом оторвал от нее взгляд. Наш мужик этого сделать не смог и подавно.

— Ну, чего пялишься, иди, поливай! — подогнал его я.

У бедолаги лицо налилось кровью, он тяжело дышал и как на шарнирах двинулся к обнаженной красавице.

— Это чего же? — непонятно о чем спросил он, оглядываясь на меня.

— Давай, давай, потом поможешь девушке спинку помыть!

От такой перспективы он окончательно сомлел. Однако пока послушно нагнулся за кувшином. Я приготовил свою доску, и когда он начал разгибаться, изо всех сил ударил его по затылку.

Крепкий череп здоровяка откликнулся глухим звуком, он сам подался вперед и упал к ногам взвизгнувшей красавицы. Вслед за тем кувшин стукнулся об пол и раскололся на части.

— Лизонька! — только и смогла воскликнуть Юля, отскакивая от растекающейся по полу лужи.

— Быстро одевайся, — приказал я, чтобы не оказаться в положении стражника.

Сам же бросился к поверженному мужику и схватил его за намокший рукав. Тело было таким тяжелым, что я с трудом выволок его на середину комнаты. Убивать добродушного разбойника у меня не было никакого желания, но и оставлять его просто так у себя в тылу было нельзя.

— А что мы с ним будем делать? — спросила Юлия, торопливо одеваясь.

— Нужно его связать, — рассеяно ответил я, шаря глазами по комнате и не представляя, какие путы годятся для такого амбала. Однако, как большей частью бывает в критических случаях, решение оказалось на поверхности.

Наш сторож обут был не в сапоги, а в поршни — примитивную обувь из сыромятной бычьей кожи с войлочным верхом, привязанную к голени ремешкам, поворозами. Ремешки были длинными и крепкими, их длины вполне хватило связать ему руки и ноги. Порвать тонкие сыромятные, врезающиеся в тело ремни, было невозможно, но чем черт не шутит, и для гарантии, я еще притянул его же холщовыми онучами руки к ногам.