Книга Покушение, страница 16 – Сергей Шхиян

— Сначала повезут в Зимний дворец, а потом, скорее всего в Петропавловскую крепость, — предположила я. — Там самое место для такой страшной преступницы, как я!

— Это было бы лучше всего, у меня там много знакомых, и с вами будут обращаться, как вы того заслуживаете, — сказал он. — Но если хотите, я могу вам помочь бежать хоть сейчас!

— Нет, спасибо, бежать я просто не могу, тогда вместо меня в Сибирь пойдут все мои конвоиры.

— Я знаю, что вы благородны, и у вас прекрасная душа, — с чувством воскликнул он, в то же время, продолжая любоваться телом, — к тому же всю жизнь скрываться невозможно, Россия слишком маленькая страна для беглых преступников.

— Пусть все остается, как есть, я не сделала ничего плохого и мне нечего бояться! — ответила я, без особой уверенности в голосе.

— Если бы от власти страдали только преступники, — задумчиво сказал он, — к сожалению, у нас больше всего достается именно невинным людям. Но вас, я надеюсь, это не коснется. Всегда знайте, я рядом и в трудную минуту смогу помочь.

— Спасибо. Вы все это делаете во имя любви? — осмелилась спросить я.

— Отчасти. Но мне мое чувство к вам очень помогает. Знаете, у вас необыкновенно красивая форма груди, я, когда любуюсь вами, наслаждаюсь гармонией линий.

Я благодарно кивнула и, будто машинально, прикрылась руками, но вслух ничего не сказала. Только подумала, что комплимент «гармония линий» в устах то ли беглого крепостного крестьянина, то ли ловкого вора дворовой девушке звучит довольно необычно. Он тоже молчал, продолжая пристально меня рассматривать, словно любовался не живым человеком, а каменным изваянием.

— Женская красота слишком скоротечна, — грустно сказала я. — Боюсь, что скоро смотреть будет просто не на что.

Он, не слушая, кивнул головой и опустил взгляд ниже груди. Мне стало стыдно такого откровенного изучения моей плоти, и я поспешила перевести разговор на другую тему.

— Значит, вы пришли только затем, чтобы сказать, что будете мне помогать?

— Да, конечно, — как мне показалось, машинально ответил он, потом оживился и сказал совсем другим тоном. — Простите, я задумался. Нет, мне нужно было вас предупредить, что я могу менять свою внешность и представать в разных обличиях. Но, думаю, что в любом виде вы меня легко узнаете, я намеренно всегда остаюсь точно такого же роста, как и сейчас.

— А что, вы можете менять не только внешность, но и рост? — удивилась я.

— Конечно, я могу сделаться много выше, если встану на ходули, — засмеялся он. — Но, знаете ли, мне гораздо удобнее существовать именно таким, не очень высоким человеком, — добавил он.

— Наверно небольшой рост помогает в вашей воровской профессии? — подсказала я.

— Воровской профессии? — удивленно переспросил он. — А, вот вы о чем! Знаете ли, вообще-то, я ворую крайне редко, и только по большой нужде. Мне больше по сердцу другие острые ощущения.

Евстигней замолчал, и мне осталось только его спросить, с какой планеты он сюда свалился. Понятно, я этого не спросила, а задала самый женский вопрос:

— Вам нравится на меня только смотреть?

Он ответил не сразу, и, начав говорить, даже немного смешался:

— Я могу быть близок с женщинами, но мне больше нравится ими, то есть вами, любоваться. Ну, может быть в мыслях, я и мечтаю о чем-то другом, — он не договорил, отвернулся и, словно оправдываясь, объяснил. — В жизни почему-то все происходит грубее и примитивнее, чем в грезах.

Я, честно говоря, его не очень поняла. Какой смысл мечтать об идеале. Мне кажется, настоящая жизнь много интересней, чем пустые грезы.

— Вам нравятся яркие, живые сны? — так и не подняв глаз, спросил Евстигней.

— Не знаю, мне редко снится что-то необычное. Может быть только последнее время, — сказала я и, догадавшись к чему он клонит, замолчала.

Необычное, вернее будет сказать, нереальные любовные приключения снились мне только тогда, когда Евстигней был где-то рядом и подглядывал за мной. Сгоряча я чуть не спросила, не его ли это затея, но удержалась. Если он сознается, то наши отношения станут другими, а мне этого не хотелось.

— Да, конечно, сны нам редко бывают подвластны, — грустно сказал он и тут же заторопился. — Ну, мне пора. Может быть, вам что-нибудь нужно?

— Да и очень многое, — с тайной надеждой ответила я. — У меня ведь нет ничего, кроме гребешка. Сами посмотрите, как я вынуждена ходить. А что будет, когда совсем износится платье? У меня даже нет простой ночной рубашки!

— Я об этом как-то не думал, — сознался он.

Дай вам волю, так вы бы нас, женщин, держали исключительно в постели голыми, в крайнем случае, в переднике возле плиты на кухне, подумала я.

— Может быть, вам что-нибудь нужно украсть? Вы скажите, я мигом, — предложил он.

— Ничего не нужно красть, у меня есть деньги, я могу все, что надо, купить, но как попасть в мануфактурную лавку, я не знаю!

— Тогда почему вы просто не пойдете на торг и не купите все, что вам нужно? — удивился он.

— Потому что я под арестом! — сердито ответила я.

— Сейчас все ваши конвоиры пьяны, я сам видел, давайте сходим вместе, я вас с удовольствием провожу. Кто вас среди ночи хватится?

Мужская тупость нас женщин иногда доводит до полного исступления.

— Именно сейчас, среди ночи, самое время ходить по лавкам! Они же все закрыты! Кто же по ночам торгует?! — возмутилась я.

Евстигней задумался, потом предложил:

— Давайте, я утром куплю все, что скажете, а потом как-нибудь вам передам.

Пожалуй, это был единственный выход. Однако, представляя, как мужчины умеют покупать женскую одежду, спросила:

— А вы сможете?

— Конечно, смогу, купить — дело нехитрое.

Я так не думала, но выхода у меня не было и пришлось согласиться. Я подробно рассказала, что мне нужно, дала ему деньги, и мы распрощались. Евстигней соскочил с подоконника и как будто растаял в ночных сумерках. В предвкушении будущих радостей я даже не докончила шитье и легла спать.

Утром, когда я проснулась, узелок с обновами лежал возле моей кровати.

Я вскочила и начала рассматривать, что он мне купил. Мой маленький поклонник не обманул — покупки оказались для него делом не хитрым. Он купил в точности все, что я просила. Единственная неточность состояла в том, что он почему-то ориентировался не на мой, а на свой рост. Пытаясь надеть на себя сарафан, потом рубаху, я чуть не заплакала от огорчения.

Когда я застряла головой в узкой прорези рубахи, из окна послышался знакомый голос. Евстигней был доволен и едва ли не горд собой:

— Ну, вот видите, все купил, как и обещал!

— Спасибо, только лучше оставьте это себе! — в сердцах ответила я, уже окончательно переставая обращать внимание на то, в каком виде я все время предстаю перед ним.