Книга Покушение, страница 42 – Сергей Шхиян

Миша вздохнул и вытащил руку из-под моей рубашки. К себе он, конечно, не ушел, но приставать перестал. Какое-то время мы лежали молча. Хорошо хоть он перестал представлять сцену самоубийства, а думал то, что обычно думают отвергнутые мужчины, как коварны, изменчивы и непостоянны женщины. Мне за всех женщин обидно не было, хватало и своих проблем, потому я скоро перестала обращать на него внимание.

Как я не складывала в одну кучку известные мне факты, общей картины никак не получалось. Главное, было совершенно непонятно, кто стоит за людьми, преследующими меня. Я не сделала никому ничего плохого, я не представляла собой ничего интересного, у меня не было даже врагов. От напряжения у меня начала болеть голова. Я решила выпить воды и, стараясь не потревожить соседа, осторожно спустила ноги и встала с постели.

Миша лежал так тихо, что я решила, что он заснул. Однако когда обернулась, увидела, что он не спит и, приподняв голову с подушки, наблюдает за мной. Я налила воду в стакан, выпила и вернулась на свое место. Он промолчал. Это было уже странно. Мне стало любопытно, почему он даже не пытается воспользоваться возможностью заговорить со мной.

— Вы не спите? — спросила я.

— Нет, — только и ответил он каким-то сдавленным голосом.

— Скоро утро, вам следует отдохнуть, — посоветовала я.

Он промолчал. Подслушивать, что он думает, мне было неловко. Я закрыла глаза и попыталась вновь сосредоточиться на своих делах. Однако у меня ничего не получилось, я невольно начала думать о своем вынужденном соседе. То, что он так сильно в меня влюбился, льстило самолюбию, но и вызывало беспокойство. Страстно влюбленные мужчины порой теряют ориентацию в пространстве и бывают просто опасны. Я вспомнила, как Воронцов напрягся, когда услышал о приглашении царя, какое у него стало выражение лица при нашем разговоре c графом Паленом. Как благоразумной женщине, мне следовало контролировать ситуацию, чтобы он не совершил что-либо непоправимое.

— Вы заперли входную дверь? — спросила я, хотя сама видела, как она поворачивал ключ в замке.

— Запер, — после паузы ответил он, все таким же сдавленным голосом.

— Вот и хорошо, — продолжила я бессмысленный разговор. — А почему вы не спите?

Он не ответил, тогда я была вынуждена повернуться к нему. За окном уже посветлело и можно было разглядеть его лицо. Миша лежал на спине с открытыми глазами, но смотрел не на меня, а в потолок.

— Не нужно так расстраиваться, — попросила я и притронулась к его щеке. Она была совершенно мокрой.

Бедный мальчик, оказывается, плакал!

— Майкл, ну как вам не стыдно! — нежно сказала я. — Я понимаю, о чем вы думаете, но и вы поймите меня. Я ведь замужем и не могу собой распоряжаться!

— Я знаю, — прерывисто вздохнув, ответил он, — но это ничего не значит. Я вызову вашего мужа на дуэль и тогда вы окажетесь свободны!

— Вызовите Алексея Григорьевича? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не звучал насмешливо. Чем для моего юного почитателя это кончится, я знала наверняка. — А если на поединке убьете не вы его, а он вас?

— Ну и что? Тогда вы, наконец, освободитесь от моей докуки. Надеюсь, вам не придется долго горевать! — с непередаваемой горечью сказал он.

— Глупенький, — невольно воскликнула я, — ну что вы такое еще придумали! Вы мне совсем не докучаете. Напротив, вы мне очень симпатичны! Только я…

— Правда? — спросил он и набросился на меня так быстро и страстно, что я ничего не успела предпринять для своей защиты.

— Майкл, вы же мне обещали! — только и смогла прошептать я, вырываясь из его необузданных объятий.

— Вы мне тоже! — ответил он мне прямо в ухо сиплым, сдавленным шепотом, и начал срывать с меня ночную рубашку.

Она у меня была единственной, а я уже настрадалась без этого простого, но совершенно необходимого предмета туалета и испугалась, что он ее изорвет, и мне опять не в чем будет спать.

— Погодите же, что вы делаете, сумасшедший! — вырываясь из его сильных рук, взмолилась я.

Однако он не только меня не отпустил, но еще и удвоил свои торопливые усилия. Материя уже трещала по швам, и я, чтобы спасти свою бедную рубашку, просто вынуждена была пойти на компромисс:

— Погодите, Миша, если она вам так мешает, я сниму ее сама!

Он меня тотчас отпустил, и я разделась.

— Теперь вы довольны? — сердито спросила я.

— Я в восторге! — ответил он и начал меня целовать.

Я старалась не отвечать, но он был так нежен, что у меня это не очень получилось. В конце концов, Алексей сам был виноват в том, что разбудил во мне женщину! А Миша был так трогательно нежен, у него оказалась такая тонкая бархатистая кожа и горячие жадные губы, что я невольно поддалась его страсти…

— Все, милый, нам нужно встать и одеться, — напомнила я, когда по всем законам природы он уже должен был быть полностью удовлетворен. — Не дай бог, кто-нибудь придет!

— Ничего, двери-то заперты изнутри! — напомнил он. — Мы вполне успеем одеться.

Я представила, как в дверь настойчиво стучат, а мы с ним голыми мечемся по комнате, кое-как напяливая на себя платье. Такая перспектива мне не понравилась.

— Я вовсе не хочу, чтобы кто-то заподозрил нас в близких отношениях, — благоразумно возразила я. — К тому же ты и так получил все, что я тебе обещала! Надеюсь, теперь-то ты доволен?

— Алекс, давай убежим в Англию! — умоляюще прошептал он и снова набросился на меня. — Таких женщин, как ты, больше нет на свете!

— Глупости, какая еще Англия! Мне и в России нравится. Ну, пожалуйста, отпусти меня, что ты делаешь! — взмолилась я, но он меня не услышал. — Ладно, но пусть это будет последний раз, — в конце концов, вынуждено уступила я его очередному порыву.

— Хорошо, пусть это будет в последний раз! — пообещал он, покрывая мое тело поцелуями.

Конечно, он меня опять обманул, чему и я, если говорить честно, особенно не противилась. С ним мне было хорошо и спокойно.

— Так это и есть любовь? — спросил он, когда мы окончательно обессилили.

— Глупенький, любовь нечто значительно большее, — умудрено ответила я. — Это только одна из ее составляющих. Настоящая любовь тебя ждет впереди!

— А мне кажется, — возразил он, — она уже пришла…

Ночь, наполненная страстью и нежностью, в конце концов, кончилась. Наступило утро, но о нас все забыли. Как я ни уговаривала Мишу встать, он сопротивлялся и до позднего утра мы остались в постели. Потом мы все-таки оделись и позавтракали остатками вчерашнего ужина. Любовное таинство нас сблизило, и мы сидели за столом друг против друга, перебрасываясь нежными взглядами. На такой «отдаленной» позиции настояла я, чтобы он опять не затащил меня в постель. Мальчик так пылал, что каждое мгновение мог взорваться.