Книга Ваш скандальный нрав, страница 67 – Лоретта Чейз

Стражник, который давно свыкся с ролью гида и, возможно, уже не раз водил туристов по дворцу и темнице, оказался человеком веселым и словоохотливым. Он рассказал, что в тюрьме восемнадцать камер и что они выстроены ярусами. Длина каждой из них составляла около десяти—двенадцати футов, а ширина – шесть-семь футов. Потолки в камерах сводчатые, в передней части каждой – отверстие. Нижние камеры располагались вровень с водой канала.

Стражник указал им на небольшие ниши в каменных стенах. По его словам, в нишах устанавливали перекладины, на которых вешали или душили осужденных преступников. Потом он обратил внимание Джеймса и Лоренцо на другие ниши, черные от копоти. В них палачи ставили фонари и лампы, чтобы со стороны можно было увидеть, что они делают. С большим удовольствием он показал и на какие-то отверстия в полу. Когда осужденных четвертовали, объяснил стражник, кровь через эти отверстия стекала в канал. Не преминул он указать и на дверь, через которую трупы казненных выносили из тюрьмы, чтобы уложить в лодки и увезти.

– А мне говорили, что тут современные тюрьмы, – заметил Лоренцо. – Их называют «Приджони нуове», или «Новые тюрьмы».

– Ну да, новыми они были два столетия назад, когда их только построили, – сказал Джеймс.

– Это варварство, – вымолвил Лоренцо.

– Видал я тюрьмы и похуже, – проговорил Джеймс. – Куда хуже!

Наконец они пришли в камеру, куда Пьеро отправили подумать о своих грехах и о возможности рассказать своим тюремщикам все, что они хотят знать. Его оставили в темноте. Когда дверь оставалась незапертой, зловоние, вырывавшееся из камеры, было непереносимым.

Похоже, принцу Лоренцо стало дурно от него, потому что он невольно попятился назад.

– Это чудовищно, – вымолвил он.

– Вы можете не входить внутрь, – заметил Джеймс. – В камере будет еще хуже.

– Нет-нет, я войду, – заявил принц. – Мне нужна всего лишь минутка, чтобы прийти в себя. – Он приосанился. – Ну вот. Я готов.

Возможно, принц и был человеком избалованным, однако жесткий стержень в нем имелся.

И все же лучше не терять времени даром, подумал Джеймс. Смелый этот парень или нет, но к такой обстановке не привык, того и гляди, грохнется в обморок или его вырвет. А такими штуками в узнике ни страха не вызвать, ни уважения.

– Очень хорошо, ваше высочество, – кивнул Джеймс. И, понизив голос, добавил по-английски: – Во-первых, я посоветовал бы вам стоять возле двери. Там будет немного лучше дышать благодаря сквознячку, который тянется из маленьких окошек в коридоре. Какой-никакой, а воздух. Во-вторых, вы должны дать мне слово, что не будете говорить, пока я не попрошу вас об этом, а потом будете следовать моим указаниям. Это очень важно, ваше высочество. Дело жизни и смерти.

– Да, разумеется, – кивнул Лоренцо.

Джеймс сказал стражнику, что они готовы. Тот зажег лампу в коридоре и протянул Джеймсу свечу. Кордер вошел в камеру первым, принц – следом за ним. Дверь с лязгом захлопнулась.

Пьеро был в подавленном состоянии. Неделя в темнице привела его в оцепенение. Даже появление Джеймса не вызвало у него ничего, кроме гримасы. Он забился в угол, глядя на свою голую, неописуемо грязную ногу.

Лоренцо послушно занял место у двери. Джеймс думал о том, на сколько хватит решимости кронпринца. Зловоние в камере стояло ужасающее.

«Нельзя терять ни минуты», – сказал себе Джеймс.

Он сразу перешел к делу. И заговорил на медленном, простом итальянском:

– Мы ищем Марту Фейзи. – Возможно, язык Пьеро и трудно понять, но он сам прекрасно понимал язык людей образованных или хотя бы мог догадаться, о чем идет речь.

– Никогда не слышал о такой, – проговорил Пьеро.

– Очень жаль, – продолжил Джеймс. – Потому что у меня есть кое-что для этой леди. То, что она ищет, – пояснил он. – Но это не драгоценности. А какие-то бумаги.

Пьеро ничего не ответил, но весь напрягся.

– Мне известно, что Марта Фейзи ищет какие-то документы, – сказал Джеймс. – Я могу продать их ей, а могу – ее врагам.

– Меня это не волнует, – сказал Пьеро.

– Ну хорошо, – кивнул Джеймс. – Если я не смогу разыскать ее, то продам документы кому-нибудь еще. А когда она узнает о том, что у тебя была возможность помочь ей, но ты ничего не сделал для этого…

Пьеро заерзал в своем углу, было видно, что он заколебался.

– Если ей станет известно, что ты обманул ее надежды, она тебе за это спасибо не скажет, – добавил Кордер.

По-прежнему никакого ответа.

– Не уверен, что ты сможешь чувствовать себя в безопасности. Даже здесь, – сказал Джеймс.

Ответа так и не было, однако что-то переменилось. Страх узника стал физически ощутимым. Джеймс продолжал гнуть свою линию.

– Ах да, – как бы вспомнил он нечто важное. – Ты говоришь, что тебе ничего не известно. Возможно, ты ее даже не знаешь, как ты утверждаешь. В таком случае несправедливо тебя здесь держать. И я попрошу, чтобы тебя выпустили.

Джеймс услышал, как тихонько охнул Лоренцо. Он, как и Пьеро, посмотрел в сторону принца. Но его высочество, надо отдать ему должное, не промолвил ни слова. Хотя, возможно, он не открыл рот, опасаясь, как бы его не стошнило.

Взгляд Пьеро вернулся к Джеймсу. Выражение его мрачной физиономии переменилось: оно стало очень испуганным.

– Они не дадут мне выйти отсюда, – сказал он.

– Да нет же, дадут, – весело проговорил Джеймс. – Об этом как раз не беспокойся. – Я просто скажу им, что еще раз посмотрел на тебя, более внимательно посмотрел, – пояснил он, – и понял, что совершил ошибку и что ты не тот человек, который напал на англичанку.

– Я ничего не скажу вам… – забормотал Пьеро. – Я ничего не знаю.

Без сомнения, он ужасно боялся Марты. Потому и не смел раскрыть рот, чтобы рассказать, что ему известно.

– Надоело мне все это слушать, – проговорил Джеймс. – Устал от хождения по этой темнице, от этой вони, от тебя. Я старался быть благоразумным, но надеялся, что и ты будешь умнее. Я, пожалуй, поступлю следующим образом: распущу слух о том, что ты предал Марту Фейзи и в награду за это тебя отпустили.

Джеймс еще раз посмотрел на Лоренцо. В полумраке нельзя было судить с уверенностью, но ему показалось, что лицо принца приняло зеленоватый оттенок.

– Ваше высочество, – обратился Джеймс к Лоренцо, – могу я попросить вас использовать ваше влияние и устроить так, чтобы этого человека выпустили из тюрьмы?

– Разумеется, – твердо ответил тот.

– Я ничего не скажу вам, – сбивчиво повторил Пьеро. – Я ничего не знаю… – Правда, его голос стал менее уверенным, а тон голоса – более высоким.