Книга Призрак большого города, страница 25 – Ольга Володарская

Паша плюхнулся на высокий крутящийся табурет и обхватил голову руками.

– Не могу поверить, – прошептал он. – Кости больше нет… А эта сука даже вне подозрений.

– Может, вы объясните, почему обзываете Снежану сукой и считаете виновной в смерти Кости?

– Он собирался уйти от нее и организовать свою фирму. Вместе со мной. Она не могла Косте этого позволить.

– Почему?

– Во-первых, мы мигом вытеснили бы ее с рынка. Во-вторых, Костя увел бы за собой многих. В-третьих, без него фирма Снежаны развалилась бы. Сама она давно отошла от дел, а ни ее брат, ни сын не способны руководить крупным бизнесом. Все последние годы держалось на Косте. Если он уйдет, все рассыплется, как карточный домик.

– Снежана нашла другой способ оставить его при себе

– Какой же?

– Сделала его основным наследником и фирму завещала ему.

– Что ж… Мудро, – подумав, сказал Паша.

– Да. Да вот только это кому-то из ее родственников не понравилось, и Костя мертв.

Савицкий рванул галстук, как будто тот мешал ему дышать.

– Может, хотите выпить? – предложила Герда. – У Кости тут много всего в холодильнике.

– Да, пожалуй… Надо выпить.

– Что вам налить?

– Давай на «ты», а? Терпеть не могу официоза.

– Хорошо, я не против. Так что тебе налить?

– Водки.

Герда достала запотевшую бутылку «Столичной» и стала выбирать стопку, куда налить. Паша помог: протянул руку к держателю для посуды и взял бокал для виски:

– Наливай половину и не мучайся.

Она сделала так, как велели. И подала ему бокал.

– Я один не пью. Никогда.

– А я вчера слишком много выпила… Одна.

– Герда, налей и себе, пожалуйста. Я алкаш в завязке. Причем тихий. Когда-то я пил много, часто и один. Когда понял, что это – болезнь, бросил. Не кодируясь. Просто решил – хватит. С тех пор если и выпиваю, то в компании и немного.

– Это – немного? – поразилась Герда, показав взглядом на бокал.

– Поверь, это ерунда. К тому же друга я теряю впервые.

Герда не стала спорить. Налила себе мартини.

– Спасибо, – поблагодарил ее Паша. – А теперь давай выпьем за Костю… Вернее, за упокой его души. Не чокаясь и до дна!

Герда сильно пожалела, что налила себе так много, но все же опорожнила фужер. Вермут, хоть и был не так крепок, как Пашина водка, обжег горло. Герда, не привыкшая пить залпом, задохнулась. А вот Савицкий даже не поморщился. Опрокинул в себя все содержимое бокала. И закусил конфеткой, лежащей в вазочке.

– Похороны завтра? – спросил он, прожевав трюфель.

– Да.

– Где и когда?

– Снежана сообщит позже.

– Не забудь мне сказать.

– Конечно…

– Давай еще вмажем?

– Я больше не буду!

– А я буду… – Паша тяжело вздохнул. – К сожалению, алкоголь – единственное, что помогает мне забыться.

– Напиться и забыться, разве это выход?

– Если дело касается финансовых или личных проблем, то нет. Я считаю – если от меня зависит хоть что-то, надо действовать, но когда кто-то умирает… Я не умею воскрешать. Но и как жить без умершего человека, не понимаю… Поэтому пью. С тех пор как завязал, такое случалось дважды. Когда я хоронил бабушку и отца – ездил к нему на Кубу, и там все от меня были в ауте.

– Надеюсь, ты не буйный, когда напьешься?

– Нет. Напротив, я очень ласковый… И глупый.

– Пьяные все глупые.

– Я особенно… Своей бывшей жене я сделал предложение как раз в подобном состоянии. Трезвому бы мне в голову не пришло жениться на женщине, которую знаю три недели.

– Мог бы, протрезвев, пойти в отказ.

– Не мог. Я ж мужчина и должен за свои слова отвечать.

Савицкому от водки стало жарко, и он стянул с себя пиджак. Под ним была тонкая белая рубашка, и Герда смогла рассмотреть фигуру Павла. Он оказался не таким худым, как ей почудилось. Под кожей бугрились мышцы, говорящие о том, что Савицкий регулярно посещает тренажерный зал.

– А пожрать там ничего нет? – спросил Паша, с кислой миной покосившись на конфеты.

– Сейчас посмотрю. – Герда открыла холодильник и исследовала полки взглядом. – Майонез. Кетчуп. Горчица. Все!

– Это в Костином стиле. Иметь в холодильнике одни соусы. Он мог сожрать с ними все, что угодно. Даже подошву. Но больше всего он любил поливать смесью из кетчупа, майонеза и горчицы булки. – Павел встал, подошел к навесному ящику, потянул за ручку. – Хлеба нет, зато имеются крекеры, хорошо. Буду ими закусывать. Наливай.

Герда видела, что Павел уже захмелел, но спорить не стала – налила. Себе же она заварила чай. Хотя в животе уже булькало, она все же решила выпить еще чашечку.

– Мне до сих пор не верится, – проговорил Павел, опорожнив бокал. Про крекеры он и не вспомнил. – Костян мертв! Как это осмыслить? Мы еще вчера днем вместе обедали и строили планы на будущее. Ближайшее и далекое. Сегодня, кстати, мы хотели сходить в одно заведение… Оно только открылось. Называется «Персик».

– Стриптиз-бар? – догадалась Герда.

– Ага… Мы часто посещали подобные места. Ржали… Совали девочкам в трусики мелочь – да не нашу или американскую, а какие-нибудь экзотические банкноты. Костя как-то египетскими «пиастрами» стриптизершу одарил (а они мало того что ничего не стоят, так еще в России не меняются), но потом его совесть замучила, и он в гримерку прорвался – дал девчонке двести баксов.

Он встал, подошел к холодильнику, достал из него бутылку, в которой оставалось каких-то сто граммов водки, и вернулся на свое место. Вылив содержимое в бокал, он без промедления выпил.

– Давно вы с Костей знакомы? – спросила Герда, стараясь не выказать своего неодобрения. Она считала, что Павлу достаточно, но не имела права ему запрещать пить. Тем более что вчера сама вела себя не лучше!

– Не помню точно сколько лет. Учились вместе в институте. Ни мне, ни ему это высшее было ни к чему – я имел свой бизнес, он отлично управлялся с делами в фирме Снежаны, но без бумажки ты – какашка… – Паша вспомнил наконец о крекерах и соусах и принялся сооружать себе красивую закуску (полоски красные, белые и желтые не столько придавали вкуса, сколько красоты). – Помню, как я выпадал в осадок, когда за Костей приезжала госпожа Мороз. Он младше меня на пять лет, а за ним лимузин к крыльцу. А в нем роскошная баба… Завидовал ему, не скрою… А потом жалеть стал.

– Почему?

– Мороз подавляет. Даже плющит. Она не баба, а асфальтоукладчик. Слабенький будет рад подстелиться под нее, но сильный, такой, как Костя… Он мучился, находясь рядом с ней. Но и без нее не мог. Если бы они познакомились, когда оба были в одной весовой категории, создали бы идеальную пару. Но… – Он засунул в рот крекер и захрустел им. Герда видела, что Паша пьянеет на глазах. – Когда они рассорились в пух и прах, я обрадовался. Думал, наконец Костя заведет серьезные отношения с НОРМАЛЬНОЙ бабой, но он не изменил привычному образу жизни. То есть снимал телок, однако его хватало максимум на три свидания.