Книга Чего не сделаешь ради любви, страница 7 – Марго Эрли

— Пол говорит, оно действует. Так, что жутко делается.

— Тем, кто боится брачных уз.

— Не все так просто, Мэри Энн. На такой работе, как моя, начинаешь думать, что романтика — чушь, браки недолговечны, а счастливая семейная жизнь — это если муж тебя не бьет. Но твои родители до сих пор вместе, и мои тоже.

— А ты хотела бы такого брака, как у моей матери? — спросила Мэри Энн.

— Нет, и как у моей тоже нет. Я только собиралась сказать… — Камерон вздохнула. — Я и сама не знаю, что собиралась сказать. Просто даже если снадобье и не подействует, продолжай верить, что для тебя все-таки возможно счастье с кем-то еще.

— Очень тоскливый совет. — Мэри Энн покачала головой. Ведь она влюблена не в какого-то расплывчатого кого-то еще! Ей нужен Джонатан Хейл! — Ты, кстати, тоже можешь верить. Что для тебя «возможно счастье с кем-то там еще».

— Для меня это не так важно. Я хочу усыновить ребенка. Я не из тех, для кого вопрос ставится следующим образом — только брак и ничего другого!

— А я из тех, значит?

Камерон подтвердила то, о чем и сама Мэри Энн в глубине души догадывалась:

— Да!

Мэри Энн задумалась о том, какой из ценностей она готова пожертвовать ради исполнения своего сердечного желания. Прежде всего — какими ценностями она вообще располагает? Есть стеганое одеяло, которое собственными руками сделала бабуля и подарила ей на окончание Колумбийского университета. Но ему ни за что не бывать в спальне Грэхема Корбета! Она мельком подумала об этом ужасном месте — у него там непременно свалено в кучу грязное белье и пахнет старыми кроссовками. Так, какими еще сокровищами она владеет?

— Ты всем этим собираешься осчастливить одного Грэхема Корбета? — спросила Камерон.

— Ну да! Терпеть его не могу.

— Вряд ли ты будешь именно это с ним обсуждать.

Мэри Энн услышала в ее голосе некоторую натянутость. Она-mo в самом деле его любит…

Тут ее внезапно озарило.

— Кажется, я знаю, какое сделать ему добро!

Камерон молча слушала.

— Я устрою ему встречу с тобой!

— По-моему, я не его типа, — пробормотала Камерон нечто совсем ей несвойственное.

— Разве ты не хочешь с ним встретиться?

— Я хочу, чтобы он сам захотел со мной встретиться, — уточнила Камерон.

— Но он же такое ничтожество, дорогая моя! Ты не все еще знаешь. Он иногда говорит мне такие гадости!

— Я кое-что слышала, — уныло ответила Камерон. — Вообше-то это называется флирт.

— Вот уж нет! — воскликнула Мэри Энн. — Но если ты правда хочешь, я готова сделать для него то, чего он вовсе не заслуживает, — одарить его таким великолепным сокровищем, как ты.

— Хорошо. — Камерон пожала плечами, словно заранее зная, что Грэхем откажется.

Перебрав наличествующие ценности, Мэри Энн решила пожертвовать Пушистиком. Конечно, просто смешно в тридцать четыре года так привязаться к игрушечному кролику с пластмассовыми зубами. Ей подарил его на двадцатипятилетие приятель по колледжу. Позднее Мэри Энн узнала, что игрушка как-то связана с фильмом про Монти Пайтона. Ее приятель обожал Монти Пайтона, но Мэри Энн, хотя никогда и не смотрела этот фильм, все равно находила его глупым. Тем не менее, она просто влюбилась в Пушистика, которого приятель прозвал «твой зайчоночек».

Итак, пусть это будет Пушистик. Мэри Энн решила подбросить его Грэхему тайком. Он-то наверняка любит Монти Пайтона. Она расстанется с любимой игрушкой в надежде добиться любви Джонатана.

Найти для Грэхема пару ласковых слов, в общем, тоже не составит труда. Она подавит отвращение и, так и быть, похвалит его за совет девушке с женихом-кретином. А потом она устроит ему встречу с Камерон. И что только ее кузина нашла в этом человеке?

На следующее утро в девять часов Грэхем Корбет остановил машину у муниципального радио. На сегодня он планировал поработать над книгой по проблемам самосовершенствования, своей первой книгой. Уже был заключен договор с крупным издательством. Поскольку радиошоу Грэхема Корбета транслировалось на всю страну, а несколько телевизионных программ с его участием прошли по центральным каналам, лицо его и имя стали известны, и книга «Жизнь и любовь» имела шансы стать бестселлером.

Ирония заключалась в том, что его собственная личная жизнь отнюдь не цвела пышным цветом. Он хорошо сознавал причину. Смерть Брионии оставила в его душе глубокий отпечаток. Это было даже не горе — с горем он справился. Но пережитые эмоции оказали на его жизнь разрушительное воздействие. После такого очень нелегко снова связать себя с женщиной.

Почему-то Мэри Энн уже, как ни странно, была в студии. По их разговору с Джонатаном Хейлом он понял, что она записывала свой новый очерк. Эти вещи здорово у нее получались. Жизнь Аппалачей в них казалась близкой и понятной и затрагивала за живое. Писать эта женщина умела, и голос у нее был подходящий для радио — выразительный альт.

Но что она нашла в Джонатане Хейле?

Когда Грэхем задержался у корзинки со своей корреспонденцией, он просто почувствовал исходящую от Мэри Энн волну страстного желания к Хейлу. Она, несомненно, в отчаянии сейчас из-за его помолвки.

Впрочем, какая ему разница?

Он удивленно уставился в корзинку с корреспонденцией. В ней сидел плюшевый белый кролик с виниловыми клыками. Это был Кролик-убийца из «Монти Пайтона и Священного Грааля», но не его. а чужой. Грэхем озадаченно взял кролика в руки и повернулся к Мэри Энн, Хейлу и другим сотрудникам.

— Чей это? Он лежал в моей корзинке.

— Значит, твой, — сказал Хейл. — Видимо, у тебя есть тайная поклонница. — Он очень похоже изобразил персонажа фильма.

Мэри Энн засмеялась, но даже в ее смехе прозвучало отчаяние.

Грэхем показал кролика ей:

— А вы об этом ничего не знаете?

Она покраснела, видимо, потому, что Хейл как раз положил ладонь ей на плечо со словами: «Великолепный очерк», и покачала головой.

Грэхем пожал плечами, сунул кролика под мышку и достал из корзинки почту. Не стоит обращать внимание на Мэри Энн, она явно его недолюбливает. Его беспокоило то, что она в какой-то степени его зацепила. Сейчас ему не до серьезных отношений. Встречаться время от времени — еще куда ни шло. Но чтобы всерьез…

Ему до сих пор было стыдно за то, что произошло после смерти Брионии. Он запил, забросил работу, искал забвения со случайными женщинами — словом, разрушал свою жизнь. Непреднамеренно, но успешно. Однажды утром он очнулся в тяжелом похмелье на университетском стадионе, голый, со сломанной лодыжкой, ни дать ни взять персонаж пьесы Теннесси Уильямса. И для чего ему нужны были эти оргии? Он так сильно любил ее? Даже после посещения в течение шести месяцев группы поддержки и многих часов консультаций с психотерапевтом он все-таки не был уверен. Он решил, что его накрыл шок от встречи со смертью. Только что человек был здесь, рядом — и вот его не стало. Через год после смерти Брионии умер отец, но это не подействовало на Грэхема и вполовину так сильно. Жизнь отца была праздником, и Грэхем не испытал потрясения, когда восьмидесятилетний старик, давно страдавший астмой, перестал дышать и освободился. Смерть Брионии была совсем другое дело. Юная девушка, спортсменка, полная жизненных сил и здоровья… и вдруг уходит. А он должен жить дальше отпущенный ему срок, постоянно задабривая смерть.