Онлайн книга «Полночный поцелуй»
Он гнал ее, демонстрируя мерзость своей натуры, но она не обращала внимания на его злобу и рычание. Несмотря ни на что, она осталась рядом с ним. Лукан не находил слов, чтобы выразить ей благодарность за такое великодушие. Вместо этого он наклонился и поцеловал ее со всей нежностью, на какую только был способен. — Мне нужно одеться, — сказал он после этого и застонал, так ему не хотелось покидать ее. — Мне лучше. Я должен идти. — Куда? — Наверх. Отверженные ждут. Не могу же я переложить свою работу на плечи товарищей. Габриэлла придвинулась к нему и положила руку на лоб. — Лукан, сейчас десять утра. Там солнце. Он повернул голову и посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Габриэлла была права. — Черт! Я всю ночь проспал? И Данте работал за двоих. Габриэлла чувственно улыбнулась. — А ты работал на мне, и он знает об этом. Возбуждение вспыхнуло и охватило его, словно пламя — сухое дерево. «Проклятие. Одной мысли достаточно…» Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, черная майка задралась, и он мог видеть крошечный треугольник белых трусиков, роскошные волосы падали на лицо и плечи. Ему хотелось только одного — запустить в них руки и войти в нее. — Мне не нравится, что из-за меня тебе пришлось лгать, — проворчал Лукан и погладил ее по бедру. — Я должен сделать из тебя честную женщину. Габриэлла накрыла ладонью его руку. — Ты действительно думаешь, что готов к этому? Он мрачно рассмеялся: — Более чем. Габриэлла смотрела на него с любопытством и недоверием. — Ты был в таком состоянии… Может быть, мы поговорим об этом? Может быть, тебе сейчас лучше отдохнуть? Меньше всего Лукан хотел говорить о своих проблемах, тем более с Габриэллой, такой соблазнительной и желанной. После приступа его тело восстановилось, и он испытывал невероятное возбуждение, как всегда, когда оказывался рядом с ней или думал о ней. — Это ты мне говоришь об отдыхе? Лукан взял ее руку и положил на свой эрегированный член, выпиравший под брюками. Габриэлла провела по нему, нежно сжала. Лукан закрыл глаза, растворяясь в наслаждении и аромате ее возбуждения, с которым она отдалась в его руки. Лукан целовал ее долго и крепко, руки скользили по шелковистой коже спины и такой соблазнительно упругой груди. Едва он коснулся ее сосков, они затвердели — два маленьких набухших бутона, его губы жадно потянулись к ним. Габриэлла застонала и выгнулась в его руках. Она расстегнула молнию на брюках Лукана и принялась ласкать его. — Ты такая опасная, — выдохнул Лукан, отрываясь от ее сосков. — Мне нравится, что ты здесь, в моем доме. Не думал, что так будет. И не хотел этого. Он снял с нее майку и отбросил в сторону, с наслаждением созерцая обнаженное тело Габриэллы. Откинул набок волосы и провел по изгибу шеи. — Я действительно первая женщина, которую ты привел сюда? Лукан криво усмехнулся, гладя ее шею. — Кто тебе это сказал? Саванна? — Это правда? Он наклонился и обхватил губами ее розовый сосок, перевернул ее на спину, поспешно скидывая брюки. Клыки, увеличиваясь, начали давить на десны, страсть волнами накрывала его, рискуя выйти из-под контроля. — Ты первая, — хрипло произнес Лукан, платя откровенностью за то доверие, которое несколько часов назад она проявила, оставшись возле него. И Габриэлла станет последней женщиной, которую он привел в бункер. Никакой другой женщины Лукан не мог представить в своей постели. Больше никогда и никого он не впустит в свое сердце. Надо посмотреть правде в глаза: несмотря на жесточайший контроль и годы добровольного одиночества, он легко позволил ей разрушить все преграды и заполнить пустоту в его жизни, никакая другая женщина больше не сможет этого сделать. — Ты такая мягкая, — сказал он, гладя ее плечи, грудь, живот, соблазнительный изгиб бедра, коснулся губами ее губ. — И такая сладкая. Его рука опустилась ниже, раздвинула ее бедра, стремясь к центру наслаждения. — Такая влажная, — пробормотал он, водя языком по ее губам и одновременно отодвигая трусики и касаясь влажных сокровенных складочек. Его пальцы скользнули внутрь, совсем чуть-чуть, затем глубже. Габриэлла крепко обхватила его за шею и выгнулась, когда два пальца проникли глубоко, лаская с такой страстной силой сжавшее их влагалище. Лукан оторвался от ее губ, стянул узкую полоску трусиков и опустился между ее ног. — Ты такая красивая, — хрипло выдохнул Лукан. Он ласкал языком ее клитор и очень быстро довел Габриэллу до оргазма, наслаждаясь ее содроганиями и стонами. — Господи! Ты убиваешь меня. Я не могу насытиться тобой. Он поднялся выше, нависая над ней. Лукан так горел нетерпеливым желанием войти в нее, что не расслышал тихий вскрик Габриэллы. Он лишь почувствовал, как она замерла, ее голос заставил и его замереть. — Лукан… твои глаза… Инстинктивно он отвернулся. Слишком поздно. Он понял, что она заметила огонь его трансформированных глаз. Именно такие глаза она видела прошлой ночью, вернее, похожие — человек не мог уловить разницу между жаждой крови и жаждой секса. — Пожалуйста, — тихо попросила Габриэлла, — не отворачивайся, я хочу видеть тебя. Неохотно, опираясь на вытянутые руки, Лукан повернул голову и посмотрел на нее. Он заметил ее тревогу, но Габриэлла не пыталась отстраниться, напротив, внимательно разглядывала его. — Я не причиню тебе зла, — глухо и хрипло произнес Лукан, непроизвольно обнажая клыки, — сейчас он не в силах был скрыть от нее свои инстинктивные проявления страсти. — Просто я хочу тебя, Габриэлла. Это желание плоти. Ты его разжигаешь. Стоит мне только подумать о тебе… — Лукан не договорил, чертыхнувшись сквозь зубы. — Я не хочу пугать тебя, но я не могу остановить происходящие со мной изменения. Не могу, когда я так сильно хочу тебя. — Так происходило каждый раз, когда мы были вместе? — шепотом спросила Габриэлла, чуть заметно нахмурившись. — Ты прятал это от меня? Каждый раз, когда мы занимались любовью, ты отворачивался и закрывал глаза? — Я не хотел пугать тебя. Не хотел, чтобы ты увидела, кто я есть на самом деле. Габриэлла медленно покачала головой, взяла лицо Лукана в ладони и посмотрела на него — глубоко, проникновенно, словно вбирая каждую клеточку его существа. Ее глаза увлажнились и блестели. В них светилась нежность. На него изливалась вся сила женской любви. |