Онлайн книга «Полночный поцелуй»
Неубедительный аргумент, но факт. — Это не разговор. — Лукан сжал ладонями виски. — Черт. Где твоя камера? — Я оставила ее в лаборатории. Лукан снял трубку телефона, стоявшего у кровати на столике, и нажал на кнопку. Гидеон тут же ответил: — Привет, как дела? Все в порядке? — Да, все хорошо, — ответил Лукан, сердито глядя на Габриэллу. — Скажи Тигану, пусть приготовится к подробному докладу по приюту. Я только что выяснил, что у нас есть фотографии помещений. — О черт! — Гидеон на мгновение замолчал. — Ты хочешь сказать, что она была там — внутри?! Лукан стрельнул в Габриэллу взглядом, означающим «а я что тебе говорил». — Загрузи снимки в компьютер и скажи остальным, собираемся через час, обсудим новый план действий. Похоже, мы можем сэкономить время на разведке. — Хорошо. Увидимся через час. Телефон щелкнул, отключаясь. — Тиган собирался осматривать приют? — спросила Габриэлла. — Да, — ответил Лукан. — Самоубийственная затея, но ему хватило безумия настаивать, что он один отправится туда и соберет информацию, необходимую, чтобы составить план уничтожения этого объекта. Никто не стал его переубеждать, и я в том числе. Лукан поднялся и принялся внимательно разглядывать свои повязки. От его движений халат распахнулся, обнажая грудь и живот. Опознавательные метки на теле стали значительно светлее по сравнению с прошлой ночью, они были почти неразличимы на его болезненно-желтой коже. — Почему у вас с Тиганом такая неприязнь друг к другу? — спросила Габриэлла, пристально глядя на Лукана. Этот вопрос вертелся у нее на языке с того самого момента, как Лукан произнес имя этого воина. — Что произошло между вами? Вначале Габриэлла подумала, что Лукан не ответит, — он продолжал молча осматривать и ощупывать раны на руках и ногах. Но когда она уже потеряла всякую надежду, он сказал: — Тиган не может простить меня, я отнял у него то, что он любил и чем дорожил. — Лукан повернулся и посмотрел ей прямо в лицо. — Его Подруга по Крови погибла… от моей руки. — О господи! — прошептала Габриэлла. — Лукан… но почему? Лукан нахмурился и отвел взгляд. — В былые времена, когда мы с Тиганом познакомились, мир был совершенно иным. Воины очень редко выбирали себе Подруг по Крови, слишком велика была опасность. Орден в то время был малочисленным, и мы едва ли могли защищать свои семьи, когда война заставляла нас слишком далеко уезжать от дома и отсутствовать месяцами. — А Темные Гавани? Разве там нельзя было укрыться? — В то время их насчитывалось очень мало. И не все хотели рисковать, принимая под свою защиту подруг воинов. Отверженные постоянно преследовали нас и тех, кого мы любили. Тиган все это знал, и тем не менее связал себя кровью с женщиной. Вскоре она попала в руки Отверженных. Они мучили и насиловали ее. И прежде чем вернуть ее Тигану, они практически выпили ее. От нее осталась лишь телесная оболочка. Хуже того, осушивший ее Отверженный превратил несчастную в своего миньона. — О боже! — в ужасе выдохнула Габриэлла. Лукан тяжело вздохнул, словно воспоминания о далеком прошлом тяжким грузом легли на его плечи. — Тиган был вне себя от ярости. Он превратился в зверя, уничтожат все живое на своем пути. Он возвращался с головы до ног в крови, словно купался в ней. Так продолжалось в течение года, он питал возлюбленную своей кровью и не хотел мириться с тем, что она навсегда лишилась разума и потеряна для него. Он не обращал внимания на то, что сам постепенно заражается Кровожадностью. Целый год он нарушал закон Рода, безуспешно пытаясь вернуть ее к нормальной жизни. Сам же он медленно, но верно превращался в Отверженного. Нужно было что-то делать… Лукан замолчал, и Габриэлла закончила за него: — И, как глава Ордена, ты принял решение. Лукан мрачно кивнул: — Я запер Тигана в подвале, а его Подругу по Крови вынужден был обезглавить. — Ой… Лукан… — Габриэлла закрыла глаза, в голосе Лукана звучало столько горечи. — Тиган сидел в каменном мешке до тех пор, пока не освободился от Кровожадности. Несколько месяцев он вынужден был провести голодая и мучаясь, прежде чем смог покинуть подвал, твердо стоя на ногах. Когда Тиган узнал, что я сделал, я думал, он меня убьет. Но он не убил. Мне кажется, он так и остался в своей темнице. Он сильно переменился. Мне он не сказал ни слова, но я знаю, что с тех пор он ненавидит меня лютой ненавистью. — Так же, как и ты его. Лукан стиснул зубы, на скулах заходили желваки. — Я привык принимать решения. Я не боюсь делать трудный выбор, даже навлекая на себя чью-то злобу или ненависть. Я пойду на все ради благополучия Рода. То, как ко мне относятся, меня не заботит. — Заботит, — тихо сказала Габриэлла. — Ты причинил боль своему другу, и это мучает тебя до сих пор. Взгляд Лукана говорил о том, что он готов поспорить, но, вероятно, у него не осталось на это сил. После всего, что ему пришлось пережить, он устал, устала каждая клеточка души и тела, хотя он не признался бы в этом даже Габриэлле. — Ты очень хороший, Лукан. Под тяжелыми доспехами бьется благородное сердце. Лукан презрительно усмехнулся: — Только у человека, который знает меня не больше месяца, может сложиться такое мнение. — Неужели? Думаю, в своем мнении я не одинока. Будь Конлан жив, он поддержал бы меня. Лукан нахмурился и исподлобья посмотрел на Габриэллу. — Откуда ты можешь это знать? — Даника рассказала мне о том, что ты для него сделал. С каким риском для себя ты вынес его на поверхность. Отдавая ему дань уважения, ты сам чуть не сгорел. — Господи, — сквозь зубы прошипел Лукан и заходил по комнате, — уважение здесь ни при чем! — почти прорычал он. — Хочешь знать, почему я это сделал? Я был виновен в его смерти. В ту ночь, когда на железнодорожных путях взорвалась бомба, с Нико должен был патрулировать я, а не Конлан. Но я не мог выбросить тебя из головы. Я думал, возможно, если я… если мы наконец-то займемся сексом, я получу удовлетворение и смогу навсегда забыть о тебе. Поэтому в ту ночь я послал вместо себя Конлана. Но та бомба должна была разорвать меня, а не его. — Господи, Лукан, ты просто невыносим. Ты знаешь об этом? — Габриэлла шлепнула ладонями по столику и истерически расхохоталась. — Почему ты так боишься показаться слабым? Лукан остановился и внимательно посмотрел на нее. — Ты знаешь почему, — совершенно спокойно произнес он. — Ты знаешь это лучше всех. — Он покачал головой, презрительно ухмыляясь. — Оказывается, и Ева знала об этом. |