Книга Яд-шоколад, страница 33 – Татьяна Степанова

— В дежурную часть Дзержинского УВД позвонил мужчина. Это случилось на следующий день после убийства лейтенанта Марины Терентьевой. Весь город знал уже, что лейтенант погибла при исполнении служебных обязанностей, — сказал Гущин. — Позже мы объявили, что это произошло при задержании серийного убийцы. В тот день в Дзержинске действовал план «Сирена», все были начеку, и дежурный, услышав, о чем говорит этот аноним по телефону, сразу переключил его на управление розыска. На меня. Я с ним говорил лично, я. Голос мужской, выговор правильный, четкий. Я ему представился, спросил, кто он, кто звонит. А он спросил в ответ меня, как и дежурного УВД, — полагается ли денежное вознаграждение за сведения о маньяке, который убивает женщин. Он назвал его Майский убийца. Так пресса писала об этом тогда: «Майский убийца снова вышел на охоту…» У нас вопрос о денежном вознаграждении не стоял, но я сказал звонившему: в зависимости от ценности сведений мы заплатим. Он произнес, что хочет триста тысяч рублей за информацию. Я ответил: надо сначала проверить правдивость информации, чтобы платить такие деньги.

— Ты с ним, Федя, еще торговался, с этим анонимом, — хмыкнул Сиваков.

— Пока я торговался, наши из управления срочно пытались пробить все сведения по номеру телефона, с которого он звонил. Сотовый номер, телефон нигде не зарегистрирован, паленый телефон. — Гущин вытащил носовой платок и трубно высморкался. — Этот тип по телефону подумал секунду, потом заявил: хорошо, он расскажет все, что ему известно сейчас. Мы проверим, убедимся в его правдивости, и завтра он перезвонит, чтобы узнать, как получить свои триста тысяч. Затем сказал: обратите внимание на некоего Шадрина Родиона, он живет в Дзержинске, у него была связь с Софией Калараш, они спали.

Катя слушала напряженно, не перебивая.

— Когда он сказал, что этот человек живет в Дзержинске… Я… я сразу за это ухватился, а дальше все пошло разматываться как нить из клубка — обнаружилось, что Шадрина видели возле места убийства второй жертвы Елены Павловой, что его на допрос в УВД вызывали, нашли видеозапись допроса — там камера в кабинете работала, как и положено в таких случаях, подняли его документы медицинские, выяснили, что он аутист. София Калараш — первая жертва — тогда при осмотре тела были выявлены следы спермы. Не изнасилование, признаков его мы не нашли, хотя трудно было установить точно — такая мясорубка… Поехали в тот московский ДЭЗ, где София дворником работала, нашли ее подругу, они вместе из Молдавии в Москву приехали, предъявили ей фото Родиона Шадрина с видеозаписи. Она его узнала — мол, да приходил этот парень к Софии… Я когда это услышал, меня как током шарахнуло. Вот же… все складывается…

— Половой контакт с жертвой мы выявили лишь в самом первом случае, — сказал Сиваков, — София Калараш, однако, не была изнасилована. Во всех остальных случаях никакого полового контакта уже не происходило. Но характер ран в области половых органов свидетельствует о том, что удары ножом наносились ритмично, имитировались половые фрикционные движения. Убийца орудовал ножом, словно половым органом. И сейчас в случае с Викторией Гриневой налицо то же самое. Не идентично, но очень похоже.

— У меня в голове тогда все сложилось, все стало ясно… Это же классический случай, классический маньяк, — Гущин спрятал платок и нервно заходил по кабинету. — Первая жертва… половой контакт… С Софией Калараш, видимо, у него не особо получилось, женщина над ним посмеялась, возможно, стала издеваться. Он же больной, чтобы контроль над собой потерять, Шадрину много не надо. Он убил ее. А на всех последующих жертвах он таким образом вымещал свою несостоятельность, свою импотентность. Это классика еще со времен Чикатило.

— И вы отправились с опергруппой и спецназом домой к Шадрину? — спросила Катя.

— Да, как только сложили два и два. А дома у него в сумке обнаружили окровавленный лифчик Марины Терентьевой.

— И результаты анализа ДНК Родиона Шадрина полностью совпали с ДНК по сперме при исследовании тела Софии Калараш, — сказал эксперт Сиваков.

— У него на теле имелась татуировка под мышкой, — Гущин показал где, и Катя вспомнила видеозапись, которую она смотрела на диске. — На лице у лейтенанта Марины Терентьевой был вырезан ножом такой же знак.

— На лбу, — уточнил эксперт Сиваков, он затушил сигарету в пепельнице, помолчал, потом заявил: — На таких уликах любой суд дал бы Родиону Шадрину пожизненное, не будь тот психически больной.

— У него и так пожизненное, только в психушке спецтипа, — сказала Катя. — Да, улики впечатляющие. Конечно, не могло возникнуть никаких сомнений, что это именно Шадрин убийца-маньяк.

— И это еще не все, — полковник Гущин словно оправдывался, словно пытался доказать самому себе — мы сделали все правильно тогда, мы сделали все, что в наших силах.

— Не все? Есть еще доказательство его вины? — Катя находилась под впечатлением от услышанного.

— У нас есть свидетель, который Родиона Шадрина опознал, — ответил Гущин.

— Свидетель? И что же вы раньше молчали, почему не сказали мне сразу? Кто он?

Но в тот момент фамилии свидетеля Катя не услышала. У Гущина зазвонил мобильный.

Он молча слушал, что ему говорят, затем дал отбой.

— Из Орла? — спросил эксперт Сиваков. — Ну и как там дела обстоят?

— Родион Шадрин находится в орловской психиатрической больнице, — ответил полковник Гущин. — Они забирают его оттуда, сегодня оформят все бумаги в больнице и завтра этапируют его к нам сюда. До Москвы Шадрина вместе с нашими оперативниками будет сопровождать орловский ОМОН, для исключения всех возможностей побега.

Катя, услышав это, совсем притихла. А потом она вспомнила о самом главном, как ей показалось на тот момент:

— Федор Матвеевич, а что тот аноним, он потом вам перезвонил насчет вознаграждения? Вы заплатили ему деньги?

— Нет, больше никаких звонков не поступало.

— Никаких звонков? Но ведь звонили-то ради денег. И не стали их брать? А вам не показалось это странным?

— Мы в то время Шадрина по всем убийствам проверяли, я занят был по горло. Про звонок я, честно говоря, забыл. Мы тогда сразу поняли — взяли именно того, кого нужно.

— И вот прошло два года. И у нас новое схожее убийство, — подытожил эксперт Сиваков.

В кабинете повисла пауза.

Затем Гущин сказал:

— Министерство присылает нам для разовой консультации своего эксперта по серийным преступлениям. Они категорически настаивают — при вновь открывшихся обстоятельствах чуть ли не в приказном порядке. Эти новомодные веяния сейчас, с этими, как их, черт… название не запомнишь… профайлеры… Нотации приедет нам читать о том, как, мол, думает убийца и чего он там себе воображает.

— Когда приедет профайлер? — спросила Катя.

— В среду. Соберем полный актовый зал для него, как на лекцию.

— Это хорошо, надо послушать обязательно. Это полезно. А у меня к вам предложение, Федор Матвеевич. Вы договоритесь, и поедем навестим знаете кого? — сказала Катя.