Онлайн книга «Мертвый остров»
|
– Полагаете, татарина нет в лазарете? – Конечно. Сбежали оба. Догадка Алексея подтвердилась. Надзиратель, весь в мыле, вернулся и доложил, что Садрутдинова не нашли. Таскин с бранью накинулся на смотрителя и даже замахнулся кулаком. Тот стоял навытяжку и бормотал: – Не могу знать, ваше высокоблагородие… Столько людей, а я один… Не могу знать… Лыков понимал, что перед ним как приезжим разыгрывают спектакль и никто смотрителя не накажет. Когда коллежский советник наорался всласть, сыщик спросил штабс-капитана Машинского: – Скажите, а куда здесь обычно бегут? – В старые копи. В новых галереи пошире и народу много. А в старых есть такие места, куда никто не лазит. Опасно! Завалить может. Вот беглые и живут там неделями, а каторга им еду носит. Пока не уберутся на материк… – Немедля туда! – скомандовал начальник округа. – Я им покажу материк! Оцепить все выходы и послать под землю команду! Лыков с сомнением покачал головой. – Мы не знаем, когда были совершены побеги. Может быть, месяц назад? И ребята уже давно на той стороне. Штабс-капитан поддержал сыщика: – Я солдат в старые копи не пошлю! Это значит погубить их за пустяк! Сначала укрепите своды, а потом приказывайте такое! – Побег двух особо опасных для вас пустяк?! – взбеленился Таскин. – Они ведь на вашей совести, как старшего лица в карауле. Я немедленно доложу об этом генералу! Под суд пойдете! – Как угодно, господин коллежский советник. На Сахалине ежегодно бежит пятьсот человек. Если за каждого под суд отдавать, с кем останетесь? Штабс-капитан и коллежский советник повернулись друг к другу спиной, перепалка смолкла. Наконец Таскин рявкнул на смотрителя: – Что стоишь? Посылай на работы! Фищев скомандовал надзирателям, те забегали, стали разбивать кандальников на партии. Тюремщик повернулся к начальству: – Не угодно ли ко мне? Замерзли же… Чаю попить, и не только… Таскин оживился. – Да, холодно по утрам… Водки было бы сейчас в самый раз. Как, Алексей Николаич? – Можно. Но сначала сделаем одну вещь. – Что за вещь? – Иногда беглые прячутся в самой тюрьме. Надо ее обыскать. – Беглые – в тюрьме? – расхохотался Таскин. – Сразу видать ученого человека! Кабинетного, я хотел сказать, работника. Это даже для анекдота не годится! Смотритель неуверенно хихикнул, а Машинский поглядел на сыщика с интересом. Лыков ответил: – Я, господин практик, всю Сибирь этапом прошел, исполняя августейшее поручение. И чем на самом деле живет тюрьма, знаю много лучше вас. Желаете поспорить? – Нет, ну… – Господин штабс-капитан, – сыщик повернулся к офицеру. – Дайте мне двух сообразительных ефрейторов. Которые никого не боятся. – Есть, и как раз такие! Арешкин, Струмилин, ко мне! Подбежали два линейца, ловкие, плечистые. – В распоряжение господина надворного советника. – Есть! Лыков пошептался с солдатами и решительным шагом направился в казарму. Один ефрейтор нес перед ним фонарь, другой тащил крепкий длинный рычаг. Остальное начальство, заинтригованное, шло следом. Сыщик заставил караульных шарить рычагом под нарами. В проход полетели какие-то мешки, узлы, корзины с грязным барахлом. Воздух внутри, казалось, можно пощупать – такой он был густо-вонючий. Обыскав весь барак, солдаты нашли водку, карты и много другого запрещенного, однако беглых не обнаружили. – Ну а я что говорил! – обрадовался Таскин, но невозмутимый Лыков уже шел в другой барак. Как только сунули там лагу в печной угол, сразу на кого-то наткнулись. – В тепле прячется, – констатировал Алексей. – Дай-ка мне деревяшку. Он взял рычаг наизготовку. Штабс-капитан нагнулся и сказал в темноту: – Вылазь, не то прикажу стрелять. Послышалось тяжелое дыхание, возня, и из-под нары появился человек. – Вот и настоящий Редькин, – узнал его сыщик. Дал выбраться наружу и сильно приложил рычагом по спине: – А не кусайся! Ефрейторы выволокли незадачливого беглеца на улицу. Таскин был сконфужен. – Прошу меня простить, Алексей Николаевич… за кабинетного работника. Вижу, был не прав. Нет ли там и второго? Но Садрутдинова нигде не нашли. Начальник округа и штабс-капитан помирились и разработали план дальнейшего поиска. Решили усилить караулы вокруг старых копей и временно остановить там добычу угля. Если беглый внутри, то хлеба ему никто не принесет. И он сам от голода и жажды выберется наружу. Неделя такого режима откроет преступника. А не откроет – значит, он уже на материке. Позавтракав у смотрителя водкой и закуской, гости засобирались домой. Хозяину поручили проверку Дуйской тюрьмы, но больше для проформы. Она не кандальная, и народ там сидит второсортный. Хватит с них и Фищева… Перед отъездом Лыков забрал бумаги на Ваньку Пана и пошел в караулку. Каторжный стоял без кандалов, с мешком в руках, такой же растерянный. Увидев фуражку с кокардой, он вытянулся в струну. Сыщик сказал: – Здорово, Иван. Помнишь меня? Парень всмотрелся и ахнул: – Лыков! Так ты… виноват, ваше высокоблагородие! – Да, я был «демоном» шесть лет назад. Сейчас вот командирован на Сахалин. Ненадолго. Ванька Пан глядел на сыщика во все глаза и не знал, что ответить. – Мне нужен денщик на время, пока я здесь. Пойдешь ко мне? – Я… эта… – Дурак! – прошипел Лыков. – Соглашайся! Поживешь при мне несколько месяцев, хоть от рудников отдохнешь. Цепи я с тебя уже снял. Ну! – Так точно, согласен! – Зови меня Алексей Николаевич. А там разберемся, что с тобой дальше делать. Пойдем! Они выбрались на улицу. Збайков взвалил на спину мешок, оглянулся. Страшная Воеводская тюрьма смотрела на него мрачными окошками казарм. Часовые с примкнутыми штыками стояли через каждые пятьдесят шагов. Ветер гнал с моря свинцовые тучи. – Все, Иван. Ты сюда больше не вернешься. Если сам не сглупишь! Каторжный глядел, до конца не веря, хотел спросить, но не решался. – Что? – А почему вы… именно меня? – Тогда в Дорогомилове ты показался мне приличным человеком. Не из таких, что грабят нагих. Так ведь? – Ну… совесть не пропил. Но ежели вы думаете, что Ванька Пан станет вам за это плесом бить [31] , лучше сразу верните меня обратно. |