Онлайн книга «Сам без оружия»
|
Василий попытался улыбнуться, но ничего не вышло. – Боль в теле чувствуете? Одно шевеление. – Жжение? Опять одно. – В голове?.. В груди?.. В животе? Ага! Ну, это вполне понятно. Так‑с… ну‑с, что могу сказать, – врач наклонился над Василием. – Вы выжили, почти здоровы, а жжение – остаточные явления. Ясно? Было ничего не ясно, но Василий шевельнул пальцами один раз. – Тогда спите дальше, набирайтесь сил. Авдотья Петровна, голубушка, сделайте укольчик, будьте так любезны. Спать Василий не хотел, но возразить не смог. Почувствовал легкое касание иглы и вскоре опять погрузился в сон. Второе пробуждение вышло более бурным. Василий смог поднять обе руки, откинуть одеяло и рассмотреть закрытые тканью грудь и живот. От ткани чем‑то пахло. Он приподнял край ткани и увидел желтоватую мазь, а под ней усыпанную бледно‑розовыми крапинками грудь. Василий кашлянул, прочищая горло, и позвал: – Сестра! Голос звучал глухо и как‑то надтреснуто. Прибежала сестра милосердия, посмотрела на него и вновь умчалась за доктором. Тот явился минут через десять, снял одеяло, потом ткань, осмотрел живот и грудь, пощупал пульс, оттянул веко. – А вот это совсем другое дело! Вот теперь я доволен. – Доктор… – Иван Антонович. – Иван Антонович, уважаемый, – в горле было сухо, но пить не хотелось. – Такое дело. Мне бы кого из полиции сюда. Я… – Капитан Щепкин Василий Сергеевич, – закончил за него доктор. – Знаю, дорогой мой, знаю. И кто надо тоже знает. Так что лежите спокойно. Есть хотите? Василий прислушался к себе. – Да, – с некоторым удивлением ответил он. – Немного. – Ну, вот и хорошо. А как поедите – мы и поговорим. Обещаю. Василий кивнул, глянул в окно. На голой ветке дерева лежал снег. – Иван Антонович, скажите хоть, какое сегодня число? Доктор обернулся, чуть нахмурил брови. – Первое февраля. Вечером к нему приковылял Белкин. Он действительно немного хромал, припадая на левую ногу, в руке держал трость. Был в своей одежде, на плечах халат. Поздоровался, осторожно сел на кровать, с любопытством уставился на командира. – Чего пялишься, как на икону?! Жив я и почти здоров. Уже ходить начал, – шутливо приветствовал его Василий. – С тобой‑то что? Поручик коротко поведал о событиях на берегу, о подлодке. – Утопла она вместе с Идзуми и документами… – Не было у Идзуми документов, – возразил Василий. – Да это я потом узнал, – усмехнулся Белкин. – Когда пришел в себя и Скорина увидел. – Скорин был здесь? – А где же еще? Он же тебя привез в больницу, всех на ноги поднял, врачей чуть ли не силком приволок. Отдал им пузырек пустой, сказал – ты отравлен. Он, кстати, и документы потом мне отдал. И о… Диане рассказал. Имя Холодовой Белкин произнес с запинкой. Виновато посмотрел на Василия. Тот молчал. – Кстати, Скорин мне все рассказал. И о себе, и о Диане. Вот… – Не ругайся, – остановил его Василий. – Не надо. Что Скорин о себе сказал? – Что был вором, Диана убила его брата, тогда, в трактире. Сюда приехал с нами, чтобы отомстить. Но мстить не стал. – А ты что? – А что я? Хватать его должен? Он тебя спас, документы вернул. И не убил нас… – поручик хмыкнул. – Его впору награждать! – Где он сейчас? Белкин усмехнулся. – Он теперь большой человек! …Съемки фильма Зинштейн продолжил сам. Вместе со Скориным и Брауном. Американец получил легкое ранение и быстро встал на ноги. Его энергия и настрой Зинштейна помогли закончить картину полностью. После этого съемочная группа уехала обратно в столицу. Браун уплыл домой в Америку. – А документы я еще тогда отправил с фельдъегерем. Батюшин звонил сюда, в госпиталь, хвалил, обещал к наградам всех представить. Георгия посмертно. Белкин опустил голову. Они помолчали. – Его похоронили здесь. Памятник поставили. – С ногой твоей что? – сменил тему Василий. – А что? Матрос мне ее чуть не отстрелил. Крови много потерял, кость перебита. Лечили долго. Спасибо хирургу, не оттяпал. Я в честь него обещал сына назвать. Лежал долго, потом встал на костыли. А сейчас вот смотри – плясать скоро буду! Он хлопнул по раненой ноге, улыбнулся. Потом добавил: – Хирург обещал – через полгода полностью восстановится. Гимнастика, процедуры, ванны, массаж. А вот ты‑то как? Сперва же все думали, что умрешь. Василий отвел взгляд. Да, он был на краю смерти. Иван Антонович рассказал. Его привезли без сознания с признаками сильнейшего отравления. То ли противоядие было плохим, то ли яд очень хорошим, но Василий долго не приходил в себя. Однако доктор, используя последние достижения медицины вперемежку с народными средствами, вытащил его. Были сильно поражены печень, желудок, яд проник в селезенку. На теле выступила сыпь. Стали выпадать волосы. Два месяца доктор бился за здоровье пациента. И все это время тот был без сознания или в забытьи. А потом остатки яда полностью покинули организм, и Василий быстро пошел на поправку. – Приходил я к тебе, – сказал Белкин. – Но ты спал. Доктор говорил, что организм набирается сил и выгоняет яд. – Теперь все в порядке. Уже встаю. Через пару‑тройку недель на выписку. – Вот это хорошо! Ладно, – Белкин встал, – пойду я. Мне долго сидеть у тебя запретили. Завтра зайду. – Жду. И принеси яблок, что‑то здорово хочется! – Значит, точно поправился, – засмеялся Белкин. Он дошел до двери, когда Василий вдруг спросил: – Ты не знаешь, где похоронили Акину? Белкин повернулся, стер улыбку с лица, едва слышно вздохнул. – Рядом с Георгием. – Но она же… – Крещеная. В морге узнали, у нее крестик на груди был. И иконка нательная. Василия Святителя. Василий сжал зубы, унял вспышку ярости. – А как поняли‑то? Белкин скупо усмехнулся. – Да ты первые дни и ночи в горячке твердил – Акина, Акина. Воеводин отправил запрос в Японию, в наше посольство. Оттуда подтвердили – вы были знакомы. Тут и дурак все поймет. Василий молчал. Лицо Акины стояло перед ним. Она любила его всю жизнь, тайно крестилась, носила икону его святого тезки. Эх, вернуть бы время вспять!.. |