Книга Метро 2033. Голод, страница 41 – Сергей Москвин

Юлька, как неживая, сидела на полу возле двери, обхватив руками поджатые к груди колени и уронив на них голову. Борис, наоборот, забился в дальний, самый темный угол.

— Юля, — обратился к девушке Максим. Та никак не отреагировал, но тонкий слух зверобоя уловил ее приглушенный всхлип.

— Оставь ее, — сказала Максу Катерина. — Ей нужно прийти в себя.

Борис тоже что-то сердито пробурчал из своего угла, но воздержался от комментариев.

«Это из-за отца», — догадался Максим и повернулся к Катерине:

— Что здесь произошло?

Та недоуменно нахмурилась:

— Я думала, ты нам объяснишь, с чего вдруг Седой огрел тебя пистолетом и запер нас здесь? Ты же побежал за ним…

— Так это Седой меня? — Макс осторожно дотронулся до своего гудящего затылка. Волосы на затылке слиплись от крови. «Ладно, могло быть и хуже…»

— Седой, — кивнула Катерина.

Юлька снова всхлипнула, на этот раз громче, но так и не подняла головы.

— Он убил обоих братьев, — добавил Максим. — Я не видел, как это случилось, но заметил у Лёньки пулевое отверстие посредине лба.

Он еще не договорил, как Юлька вскинула голову. По щекам у нее текли слезы, а на правой скуле подсыхала свежая ссадина.

— Папа не мог! — захлебываясь рыданиями, воскликнула она.

— Да сбрендил твой папаша! — прошипел из своего угла Борис. — Забыла, как он тебя приложил?

Юлька потерла опухшую скулу и снова спрятала лицо между коленей. Катерина искоса взглянула на нее, потом придвинулась к Максиму и зашептала в самое ухо:

— Макс, надо что-то делать. Если Седой действительно сошел с ума, а судя по твоему рассказу, это так и есть, то мы все можем закончить так же, как он. — Она указала взглядом на лежащее на полу бездыханное тело с размозженной головой. — Кто знает, сколько продлится у него приступ безумия.

— Сошел с ума? — переспросил Максим. — Разве можно вот так, ни с того, ни с сего, внезапно сойти с ума?

Катерина пожала плечами:

— Я не психолог. Но думаю, это произошло не внезапно и не здесь.

— О чем ты?

— Об убийствах на Заставе и о поджоге склада.

Женщина больше не понижала голос, и на этот раз Юлька услышала каждое слово. Девушка сжалась в комок — у нее даже побелели костяшки пальцев, когда она вцепилась руками в колени, и медленно подняла голову. Ее широко распахнутые глаза сияли каким-то лихорадочным, незнакомым Максиму блеском. Ему даже показалось, что Юлька сама стоит на грани помешательства. Или уже за ней.

— Катя, что ты такое говоришь? — немигающее уставившись на Катерину, прошептала она.

— Юль, прости, но начать беспричинно убивать, так же, как и поджечь склад с провизией, мог только безумец.

— Папа не сумасшедший, — упрямо повторила Юлька. Она хотела еще что-то добавить, но внезапно осеклась, словно неожиданно вспомнила о чем-то важном, и перевела взгляд на Максима. — Макс, ночью, во время пожара я случайно нашла у папы твои рукавицы, те самые, с вышивкой. И на одной была засохшая кровь.

— Рукавицы? — переспросил Макс. — Как они у него оказались? Я же отдал их Пашке…

Он отлично помнил, что когда они с Юлькой отвели Павла в медпункт, тот снял рукавицы и засунул их к себе в карман. А когда вытаскивал Пашкино тело из расщелины, рукавиц при нем уже не оказалось, потому что в медпункте, куда он отнес погибшего друга, Катерина перед осмотром сняла с Пашки одежду и вынула все из его карманов. Максим словно наяву увидел небольшую кучку выложенных ею на стол безделушек, которые Пашка зачем-то хранил при себе. В его карманах оказались: моток лески, бутылочная пробка с воткнутой в нее ржавой иголкой, бережно сложенный в четыре раза яркий фантик, еще какая-то мелочь. Но подаренных Юлькой рукавиц среди Пашкиных вещей точно не было! Потрясенный гибелью друга Макс тогда не обратил внимания на их отсутствие. Но из Юлькиного признания следует, что Седой встречался с Пашкой до того, как он сам обнаружил тело разбившегося друга в скальной расщелине. Выходит, Седой и столкнул Пашку со скалы!

Юлька тоже поняла это и в отчаянии замотала головой. Она ничего не говорила, но в ее наполнившихся слезами глазах Макс прочитал немой вопрос: «Почему?»

Нга забрал его душу, — послышался вдалеке тихий и печальный голос Ванойты. Макс с трудом разобрал слова, зато Юлька внезапно вздрогнула, побледнела и испуганно обернулась. Хотя она сделала это неосознанно, почему-то повернула голову именно в ту сторону, откуда донесся предостерегающий шепот старика.

* * *

Дорога была каждая секунда, а эти трое несли какой-то вздор. Вместо того, чтобы напрячься и решить, как выбраться на свободу, они принялись обсуждать, отчего да почему Седой съехал с катушек. Будто сейчас это имело какое-то значение! Борис понял, что ему пора вмешаться, иначе пустая болтовня Макса с глупыми бабами никогда не закончится.

— Хватит воспоминаний! — резко сказал он. — Этот псих в любой момент может вернуться, и хорошо бы нам к тому времени выбраться отсюда. Не знаю, как вы, а я совершенно не горю желанием снова встретиться с ним.

Макс опять закрутил головой по сторонам — не насмотрелся еще!

— Где мы? Что это за место? — спросил он. Будто это и так было не видно.

— Оружейная комната, раз здесь автоматная пирамида, — ответила Катерина и указала взглядом на ряд железных ящиков.

— Оружейная?! — Макс метнулся к ящикам, но Борис осадил его:

— Остынь. Нет там ничего, пусто. Я уже проверил. Седой хоть и свихнулся, но, видно, не до такой степени, чтобы запереть нас в комнате, набитой оружием.

— Как ему это удалось? Почему вы ему подчинились?

Борис сплюнул себе под ноги. С чего на Заставе все восторгаются сообразительностью и находчивостью Макса? Судя по его вопросам, он рассуждает, как сопливый пацан или не знающая жизни безмозглая девка.

— А что бы ты сам сделал, когда тебе стволом в рожу тычут?! Юлька, вон, попыталась образумить отца, он ей так звезданул — чуть мозги не вышиб.

Девчонка снова всхлипнула — видно, вспомнила своего разъяренного папашу. Хотя, вообще-то, Седой отнюдь не выглядел разъяренным… скорее, сытым и довольным. Черт возьми, он даже улыбался, когда засветил ей в лицо кулаком!

Макс сообразил, что сморозил глупость, и виновато опустил глаза — понял наконец, что сопротивляться спятившему Седому было равносильно самоубийству. Но его любопытства это не убавило:

— А как я здесь оказался?

— Седой и притащил тебя на своем горбу, — ответил ему Борис. «Причем сумасшедший старикан сделал это с какой-то невообразимой легкостью. Он словно тряпичную куклу забросил тело зверобоя на плечи, а потом еще топал с ним в гору до самого поселка и даже не запыхался при этом!»