Книга Магия грез, страница 10 – Карен Мари Монинг

Наш секс неудержим. У нас обоих останутся синяки.

— Я хочу, чтобы всегда было так, — говорю я ему.

Его ноздри раздуваются, в обсидиановых глазах — насмешка.

— Попытайся это запомнить.

— Мне не надо пытаться. Мои чувства никогда не изменятся.

— Ох, Мак, — говорит он, и его смех такой же темный и холодный, как место, которое мне снилось. — Однажды ты задумаешься, можно ли ненавидеть меня сильнее.

Мой зверь любит музыку. У него есть розовая штука под названием «ай-под», и, хотя я не понимаю, под чем она может говорить «ай», штука издает много других звуков. Мой зверь проигрывает мне песни снова и снова и внимательно наблюдает за мной, даже когда я не танцую.

От некоторых песен я злюсь, они мне не нравятся. Я пытаюсь заставить его выключить их, но он держит «ай-под» над моей головой, и я не могу дотянуться. Мне нравятся жесткие, сексуальные песни, вроде «Pussy Liquor» и «Foxy, Foxy». А он предпочитает веселые и счастливые песни, и меня уже тошнит от «What a Wonderful World» и «Tubthumping». Он смотрит на меня, постоянно наблюдает за мной, когда звучат эти песни. У них глупые названия, и я их ненавижу.

Иногда он показывает мне картинки. Их я тоже ненавижу. Это картинки с изображением других. Чаще всего на них женщина, которую он называет Алиной. Я не знаю, зачем ему картинки с ней, если у него есть я! А от взгляда на нее у меня внутри становится жарко и холодно одновременно. Мне больно на нее смотреть.

Иногда он рассказывает мне истории. Его любимая — про книгу, которая на самом деле чудовище и может уничтожить мир. Скучно!

Однажды он рассказал мне историю об Алине и сообщил, что она умерла. Я кричала на него и плакала, не знаю почему.

Сегодня он показал мне нечто новое. Фотографии человека, которого он назвал Джек Лейн. Я порвала их на клочки и бросила ему в лицо.

А сейчас я простила его, потому что он во мне, его большие руки на моей петунии — я не знаю этого слова, не знаю, откуда оно появилось! — на моей заднице, и он движется так сильно, так ритмично, так глубоко, что я мурлычу всем телом, а он целует меня так, что я не могу и не хочу дышать. Он в моей душе, а я в его, мы в постели, но мы и в пустыне, и я не знаю, где заканчиваюсь я и начинается он, и я считаю, что его странности с музыкой, фотографиями и раздражающими историями — это небольшая цена за такое удовольствие.

Он кончает, содрогается во мне. Я следую за ним, содрогаюсь в такт его движениям. Когда он кончает, он издает низкий горловой звук, такой дикий, животный и сексуальный, что я невольно думаю о том, что стоит ему посмотреть на меня и издать этот звук — и я могу испытать оргазм.

Он обнимает меня. Он приятно пахнет.

Я закрываю глаза.

Он снова начинает свои глупые истории.

— Мне неинтересно. — Я поднимаю голову с его груди. — Прекрати болтать.

Я накрываю его рот ладонью. Он отталкивает ее.

— Тебе должно быть интересно, Мак.

— Меня тошнит от этого слова! Я не знаю, что такое «Мак». Мне не нравятся твои картинки. Я ненавижу твои истории!

— Мак — это твое имя. Ты МакКайла Лейн. А коротко — Мак. Вот кто ты. Ты ши-видящая. Вот кто ты. Тебя вырастили Джек и Рейни Лейн. Они твои родители, они любят тебя. Ты им очень нужна. Алина была твоей сестрой. Ее убили.

— Прекрати! Я не буду слушать!

Я зажимаю уши ладонями.

Он отводит их в стороны.

— Ты любишь розовый цвет.

— Я терпеть не могу розовый! Я люблю красный и черный.

Цвета крови и смерти. Цвета татуировок на его прекрасном теле, которые покрывают его ноги, живот, часть груди и обвивают шею.

Он подминает меня под себя и удерживает мое лицо ладонями.

— Посмотри на меня. Кто я?

Что-то я забыла. И не хочу вспоминать.

— Ты мой любовник.

— Я не всегда был им, Мак. Было время, когда я тебе даже не нравился. Ты никогда мне не доверяла.

Почему он говорит мне неправду? Почему он так хочет испортить то, что у нас есть? У нас есть настоящее. Оно идеально. В нем нет холода, нет боли, нет смерти, нет предательства, нет ледяных мест и ужасных монстров, которые могут превратить тебя в нечто, чего ты не можешь понять, и могут заставить тебя стыдиться, стыдиться… Здесь есть только удовольствие, бесконечное удовольствие.

— Я доверяю тебе, — говорю я. — Мы одинаковые.

Его улыбка острая, как кинжал.

— Мы разные. Я уже говорил тебе. Никогда не совершай этой ошибки. Похоть делает нас похожими. Но мы не одно и то же. И никогда не будем.

— Ты беспокоишься о вещах, которые не имеют значения. И слишком много говоришь.

— Ты подарила мне торт на день рождения. Он был розовым. Я размазал его по потолку.

Я не знаю, что такое «день рождения» и «торт», поэтому молчу.

— Тебе нравятся автомобили. Я позволил тебе водить мой «вайпер».

Автомобили! Их я помню. Обтекаемые, сексуальные, быстрые, мощные, как все, что мне нравится. Что-то шевелится у меня внутри.

— Почему ты размазал этот «торт на день рождения» по потолку? — Я жду его ответа, и меня терзает странное дежавю — словно я часто ждала ответов от моего зверя, но редко их получала, если получала вообще.

Он смотрит на меня. Кажется, он удивлен тем, что я задала такой вопрос. Меня мало интересует разговор. У нас есть только настоящее. Я встретила его, и в тот же день он стал моим любовником. Какое мне дело до вещей с названиями «торт» и «день рождения»? И все же я почему-то очень ждала ответа и была странно разочарована, когда он так и не прозвучал.

— Я Иерихон Бэрронс. Назови меня по имени.

Я пытаюсь отвернуться, но его руки удерживают мое лицо, как тиски, и у меня ничего не получается. Я закрываю глаза.

Он трясет меня.

— Назови мое имя.

— Нет.

— Черт побери, ты можешь хоть немного мне посодействовать?

— Я не знаю слова «посодействовать».

— Ну естественно! — рычит он.

— Я считаю, что ты выдумываешь слова.

— Я не выдумываю слова.

— Выдумываешь.

— Нет.

— Да.

— Нет.

Я смеюсь.

— Женщина, ты сводишь меня с ума, — бормочет он.

Мы часто так делаем. Спорим, как дети. Он упрямый, мой зверь.