Онлайн книга «Московский лабиринт»
|
– Меньше захватывай… И не спеши. Я ведь знаю этот голос. Эту безмятежную улыбку… Но меня будто не видят. Слишком заняты. Как завороженная, я смотрю на тусклые высверки лезвия, на росистую податливую траву… И смертоносный мир, тот, что я оставила за спиной, начинает казаться уродливой, безумной галлюцинацией. Импланты, спутники-шпионы, убийцы в бронекостюмах… Пусть повыше взойдёт солнце… Может, они сами развеются?… Что-то одно может быть реальностью. Радостный щебет воробьёв. Лучи на золотой маковке церкви. И мерные взмахи косы в руках жилистого парня. Вчера я сама видела его лежащим на подоконнике. С дыркой в виске. С навсегда остановившимися зрачками. А сегодня… Опускаю веки. Если бы это было на самом деле! Опять смотрю. Но юноша и не думает исчезать. Раскрасневшийся и сосредоточенно насупленный. Не отвлекающийся по мелочам. Мокрая трава ложится аккуратными пластами… Пересиливаю себя. Стряхиваю оцепенение. И делаю ещё шаг. Бородатый поднимает глаза: – Здравствуй, Таня. – Здравствуй… Николай. Мучительно яркое воспоминание. Камера в подвале охранки. Тёмный пакет на молнии. СОКовцы укладывают в него уже застывшее тело… Четыре дня назад… Я глотаю комок и бормочу: – Ты… ты – выжил? Даже мне самой фраза кажется ненужной, нелепой… Он смеётся. Идёт навстречу. Останавливается, когда между нами лишь один шаг. Я хочу сделать этот шаг. Но так и не решаюсь. Мы смотрим друг на друга. Целую минуту. А может – лишь пару секунд… Потом он кивает: – Ты нашла путь. Я ведь говорил – ты сумеешь… Лёгкое дуновение шевелит его русые с проседью волосы. Тучи рассеиваются, и солнце высвечивает каждую морщинку на его лице. Они добрые, эти морщинки. И глаза ясные, как небо… Только мне почему-то тяжело в них смотреть… Губы дрожат. А ноги слабеют, подкашиваются. Я опускаюсь на траву, закрываю лицо ладонями… – Ну что ты, Танюша, – укоризненный голос звучит надо мной. Тёплая рука касается моего плеча. Даже через грубый материал куртки я чувствую это тепло. – У тебя всё получилось… Отрываю ладони. – Не всё… – Запрокидываю голову и шепчу умоляюще: – Помоги… Пожалуйста… Его улыбка чуточку грустная. А голос спокойный, уверенный: – Нет, Таня… Ты – сама. Только ты… Сырая земля подо мной. Кругом лес. Я встала, задев еловую ветку, и капельки росы брызнули на лицо. Помогая прийти в себя. Чьи-то шаги за спиной. Обернулась. Рядом стоял Грэй. А вдалеке сквозь кусты темнел «хаммер». Надо же. Я удалилась от дороги всего на десяток метров… – Тебе плохо, Таня? – спросил доктор. – Нормально, Грэй… – Почувствовала его тревогу. И успокаивающе кивнула: – Нормально. Честное слово. Хватит разговоров. Скорее назад к машине. – Едем? – встрепенулся Чингиз. Я качнула головой. Склонилась над телом Артёма. И двое друзей помогли мне вытащить его из «хаммера». Уложить на траву. Я опустилась рядом на колени. Положила ладони на его грудь. Грэй хотел что-то сказать. Но промолчал, отвернулся… Доктор меня жалел. А ещё среди его мыслей вертелся термин «реактивный психоз». Пускай. Главное, я чувствую доброе тепло, исходящее от него и Чингиза… Голова уже ясная. И мысли чёткие. Пусть уйдут сомнения, пусть останется только их и моя любовь. Моя сила… Я опускаю веки… И Зов уходит в пространство. Поднимается над миром, как над плоской картинкой. Летит сквозь обманчиво жёсткие, осязаемые границы реальности. Туда… Всё выше и выше… Нет, это не пустота, в которой жидкой медузой болтается паутина имплантов. Это океан. Живой, добрый. Целый океан тепла и света. По ту сторону боли, по ту сторону холода и тьмы… Дай мне силы, добрый океан. Ты рождён из миллионов ручейков… Столько же имен, судеб… Я их вижу… Баррикадник прошитый очередью. Девушка, раздавленная танком. Старик, замёрзший в нетопленой квартире… Женька, Иван… Папа, мама, братишка… Нет, вы не погибли. Вы надеялись, верили. Любили… И это не ушло. Тьма – между нами. Но она не всемогуща… Мы – сильнее… Лёгкое жжение на кончиках пальцев. Огненный шар ярче разгорается внутри. Волны света идут сквозь меня, сквозь мои руки… Я передам этот свет, этот огонь… Трудно. Но с каждым мгновением становится легче. Под моими пальцами уже тлеют первые искорки… Ещё немного – и разгорится пламя… – Таня, – охрипший голос Грэя. – Это безумие… Его уже нет… Фраза обрывается. Будто у доктора перехватило дыхание. Потрясённый шёпот Чингиза. Я не поднимаю век. Я жду. И своими ладонями чувствую первые толчки… Сердце… Его сердце… Расслабилась. Привалилась к боку машины. Жарко. Во всём теле – усталость. Но это – приятная усталость. Артём неподвижен. Только грудь едва заметно колышется. В такт редкому пульсу. Его раны уже затянулись. Без шрамов, без следов. И серовато-бледное лицо наливается красками. Странно. Кругом блестит роса. Тысячами алмазных капелек. Но трава рядом с нами – совсем сухая… Грэй осторожно держит его руку, измеряя пульс. А Чингиз застыл, всматриваясь в его лицо. Будто всё ещё не верит. Обернулся. В зрачках чернеет тревога. – Таня, он… – Скоро проснётся. Я улыбаюсь и гляжу в небо. Огромное, бесконечное… Как в детстве, мне хочется взлететь… Придёт день, и мы вернём себе это небо. Эту землю. Мы сумеем. Потому что мы не одни. И никогда не будем одни… – Радуга… Какая яркая… – прошептал Артём. |