Онлайн книга «Русская кровь»
|
А ещё через месяц я уехал из Болхова. Навсегда… Чужие солдаты на улицах и тёмный ров на окраине были потом. Без меня. И всё, что осталось – древний таксофон в двух шагах от подъезда… «Хватит молчать. Это ведь ты?» – Я, – хрипло выдавливаю и вешаю трубку на место. Что-то изменилось. Могу видеть! Пока – словно через толстое, мутное стекло. Но оно яснеет – с каждым мгновеньем. А ещё я чувствую. То, что не смог бы выразить словами. Так бывает, когда гроза надвигается. Воздух тяжелеет. Порывами налетает ветер. Вздрагивают, волнуются макушки деревьев. И всё сжимается у тебя внутри… Только тучи нет. И «паутина» даже не шелохнётся. Вяло переминается за ней редкая цепь зомби. Это кое-как вооружённые гражданские. Ну, да те самые турецкие строители… «Улей» стал беречь солдат. Сейчас из укрытий они держат дом под прицелом. Медленно я перемещаюсь к дверям подъезда. Ветер резко наливается холодом. Швыряет по воздуху тучи мусора и пыли. Туман клубится диковинными завитками. «Трупы» идут ко мне – узким проходом среди «паутинной» вязи. «Не успеют», – мелькает мысль. Вероятно, «улей» тоже понимает. Или что-то чувствует. Несколько десятков стволов синхронно оживают. У всех у них – единственная мишень. Округа озаряется вспышками. Нельзя уцелеть под таким огнём. Мгновенье и сползёт по стене – не человек – красный, шпигованный свинцом кусок мяса… А я жив. До сих пор. Будто пчёлы летят на цветок… Я их вижу. Даже могу различить. Вот, совсем рядом, вращаются те, что калибром 5.45. Заметно крупнее – «пчёлки» 7.62. Наверное, из ПКМа… Мелкие, но пузатые – 9-миллиметровые из «ганса». Они – аккуратные, мало дают рикошетов… Я зачарованно не отвожу глаз. И сквозь тяжелеющий воздух отступаю к двери подъезда. Странно. Вдали, по-прежнему колышутся кроны деревьев. Но фигуры зомби в трёх шагах от меня оцепенели, как примороженные… Небо темнеет. Ураган крепчает. По двору бешено вертятся клубы пыли. За ними – десятки фигур. Мёртвые стрелки выскочили из укрытий. Идут в атаку и не жалеют патронов. Туман исчез. Целое мгновенье удивительной ясности. Хорошо видны панельные высотки у горизонта, танк «чейни», выруливающий из дальнего переулка… Потом, тёмное небо обрушивается на землю. Проходит сквозь дома, разбрызгивая стёкла и куски рам. Сбивает с ног автоматчиков-зомби и бросает их на идеально-острые нити «паутины». Клочья тел сухими листьями летят по воздуху. А я не чувствую даже лёгкого дуновения. И ни единого звука – будто в немом кино. Захлопываю стальную дверь. Успеваю заметить: безупречно ровная вязь «паутины» теряет форму – оплывает, словно воск у огня… Иду к своим, в коридорчик перед квартирами. – Ты смог! – вскрикивает Лери. – Надеюсь. Внутри сумрачно, зато теперь я вижу их лица. Царапину на щеке Майи и открытые, очень серьёзные глаза Ксюхи: – Где… ты… лазишь? – Тут, рядом, – бережно касаюсь её руки. – А где… Инютин? – Его нет, – бормочу, вслушиваясь. В окнах квартир уже звенит, осыпаясь стекло. – Как… нет? – тревожится девочка. – Они с Султаном остались… Прикрывать. Что-то тяжелое упало за ближайшей дверью. – Началось, – шепнул Крот. В подъезде – темнеет. Глухая дрожь идёт по всему дому. Побелка сыплется на головы. Майя укрывает лицо Ксюхи полой куртки. Лери слоняется над Базом. Откуда-то с верхних этажей – грохот. В проём лестницы начинают падать осколки кирпичей. За шаг от меня обваливается тяжёлый ломоть штукатурки. Стены берутся трещинами. Хреново. Если и потолок не выдержит… Я осторожно высовываюсь из коридорчика. Железную дверь на входе давно сорвало и куда-то унесло. Снаружи – мутная круговерть. Трудно что-то разобрать. На миг мелькает танк – тридцатитонный «чейни» вертит, будто щепку в водовороте… Обрывки «паутины» – той, что крепче стали – полощутся, как заурядные нитки… Вспышка. Я испуганно жмурюсь. Нет, нормально. Это ведь не «светлячок». Ослепительно-белые искры проскакивают в клубах пыли. Оттуда явственно веет жаром. Этого ещё не хватало. Я утираю пот. В воздухе пахнет озоном. Но свежести это не добавляет. – Трудно… дышать, – шепчет Ксюха. А Баз молчит. Из под его спины расползается по площадке тёмное пятно. Когда я волок его сюда, наверное сорвал бактерицидную пенку… Он понемногу истекает кровью. Я достаю нож, отрезаю лоскут от своей рубахи. Начинаю кое-как перевязывать. – Пить… дайте, – просит Ксения. – Тебе нельзя, – Майя открывает флягу и смачивает девочке губы, – Потерпи… Сильный толчок. Майя едва не роняет воду. С грохотом обрушивается кусок лестничного пролёта. А в подъезде вдруг светлеет. Я выглядываю из коридорчика. Fuck! Худшие подозрения оправдались. Завеса белого пламени надвигается из окон и дверного проёма. Краска на стенах уже вспыхнула. Вверх тянутся плотные клубы дыма. – Что там? – спрашивает Лери. Она же до сих пор не видит. – Нормально, – выдавливаю я. Угу. Совсем хорошо. Даже если не сгорим – задохнёмся. «Выброс энергии…» Обидно из-за такого пустяка терять жизнь. Особенно теперь, когда лишь начал её вспоминать… Я затравленно оглядываюсь. Ксюха что-то шепчет, как в бреду. Майя и Лери тревожно переговариваются. У них, незрячих – ещё есть надежда. Только Крот молчит. Кажется, он понял… В подъезде трещат объятые алыми языками остатки оконных рам. Ручейки дыма выползают из дверей квартир. Жар растекается по воздуху. А я цепенею. Моргаю, не веря глазам. Подбегаю, щупаю. Пальцы не чувствуют тепла. Быть такого не может! Весь дом – в ловушке пламени. Огненные смерчи – снаружи и внутри. А эта, в древние времена наглухо забитая дверь проходного подъезда – реально холодноватая на ощупь! Я вздрагиваю. Бросаюсь за автоматом. И начинаю колотить в деревянную дверь прикладом. |