Онлайн книга «Русская кровь»
|
Смахиваю нахалку со скатерти. Отгоняю пару бессовестных воробьёв. Громко хлопаю в ладоши. В радостном азарте бегаю вокруг стола. Я начеку. Мама будет довольна! Какая-то тень мелькает сверху… Я растерянно запрокидываю голову. Огромная чёрная птица снижается медленными кругами. Отрывистый резкий крик разносится над садом. А я… я стою, как вкопанный. Прости, мама. Я не смогу её отогнать… Тёмные крылья заслоняют солнце. Хочу позвать на помощь. Но воздух будто застывает в груди. Гости уже начали собираться. Двое сидят за столом: бледные, неподвижные… Пристально смотрят и молчат. Говорить не могут. У обоих – перерезано горло. Капли крови на белой скатерти сливаются в цифры: 321423… Ночь за окном. В комнате – тусклый свет керосинки. Я сел на постели, утирая холодный пот. Кажется, я кричал во сне? Повернул голову и обнаружил тёмную фигуру в углу. Я вздрогнул. Потом понял – ничего страшного. Всего лишь Инютин. Он сидел на стуле перед экраном маленького телевизора. Телевизор не работал. Конечно, откуда здесь электричество… И зачем Инютин крутит рукоятку настройки? – Что вы делаете? – пробормотал я. Он обернулся и поднял палец: – Сейчас новости будут… Я непонимающе заморгал. Какие ещё новости? – Эй, вы чего? Инютин раздраженно отмахнулся. Я встал, подошёл ближе. И увидел его лицо. Он улыбался, беззвучно шевелил губами и не сводил глаз с телевизора. В пустом экране отражался огонёк керосинки. Я неуверенно кашлянул. Хозяин меня проигнорировал. Всё так же смотрел выключенный телевизор. Рядом с керосинкой в мёртвом экране отразилась моя искажённая физиономия. До меня вдруг дошло… Я резко попятился. С грохотом опрокинул колченогий табурет. На шум из соседней комнаты возникла заспанная мордашка. – Какого чёрта, – зевнула Ксения, – Нельзя ли потише! – Да, потише, – пробормотал Инютин, – Если можно… Я нервно улыбнулся: – Извините, – и кивнул в сторону двери, – Ксения, выйдем на пару слов… Она пробурчала что-то сердитое. Но, кутаясь в одеяло, заковыляла следом. Между крон деревьев проглядывали звёзды. Ночь была ясная и холодная. Я поёжился, плотнее накидывая бушлат: – Ксения, детка… ты только не обижайся. – Я не детка, – зевнула она, – Давай без «трэша», ладно? Занавеска на окне была чуть приоткрыта. И отсвет падал на её лицо. Особых эмоций оно выражало. – Твой отец… У него, что… – я неуверенно крутнул пальцем у виска, – проблемы с головой? – Он мне не отец, – улыбнулась Ксения. – А кто? – округлил я глаза. – Никто. Я вздохнул: – Даже так? И ты не боишься? – Кого? – Его! – рассерженно ткнул пальцем в сторону окна, – Он – псих! Смотрит новости по выключенному «телику»! – Не кричи, – поморщилась девочка, – Если страшно – можешь спать на улице. Развернулась и спокойно отправилась назад в избу. Вот, дура! Хотя и я не лучше… Поймал её за плечо: – Ксения, извини… Может, он – милый человек… Она дёрнулась: – Да что ты вообще знаешь? У него вся семья осталась в Болхове. Понимаешь? Вся! Я виновато кашлянул. Опять зияющие провалы в памяти. – А что случилось в Болхове? Она хмуро на меня глянула. И пробормотала: – Откуда ты такой взялся? – Уже говорил. Не помню. Она махнула рукой: – Иди спать, Денис. Я смерил взглядом её замотанную в одеяло фигурку – тринадцатилетняя совсем взрослая женщина. И вдруг подумал: не так уж сильно я отличаюсь от Инютина… – Ксения, а почему не разбудила меня к ужину? – Пожалела. Ты дрыхнул, как младенец. И храпел, как бегемот. Я усмехнулся. Нет, не о том болтаем… – Ксюша, уходить надо. – Я лично иду спать. А ты вали, куда хочешь… – Может, и ушёл бы. Только не знаю дороги. Она зевнула: – Спроси у «скорпионов». Те подскажут. – Не смешно. После того, что было в Липовке – всю округу поставят на уши. Рано или поздно… – Не надо меня учить. Я здесь не первый месяц. – Ты ведь умная. На что рассчитываешь? Она молчала. Нервно мяла в руке ветку черники. Наконец спросила: – Что случилось, Денис? Вчера ты не казался таким пугливым… Я качнул головой: – Вчера было не до этого. Где-то протяжно крикнула птица. Я вздрогнул. Ксения понимающе улыбнулась: – Тебе приснился страшный сон, да? И враги мерещатся за каждым кустом. Со мной тоже так было. Раньше. – Может сон. А может предчувствие… – кашлянул я, – Только надо сматываться. Чем скорее, тем лучше. И Инютина с собой прихватим. Он же не буйный… – Никуда он не пойдёт, – вздохнула Ксения. – Мне казалось, вы друг друга понимаете… – Угу, – она хмуро кивнула, – Знаешь, зачем он каждый вечер таращится в телик? Он ждёт! – Кого? – удивился я. – Своих. Даже в лес пришлось тащить этот проклятый телевизор! В новостях должны объявить отмену военного положения. И тогда все вернутся… Он в это верит. Холодный ветер зашевелил кроны сосен. Откуда-то выползли темные облака. – Хватит мёрзнуть, – сказала девочка, – Пошли внутрь. Я заглянул в окно. Инютин всё так же горбился на стуле у телевизора. Я поднял воротник бушлата: – Давай здесь поговорим… У меня столько вопросов. – В избе теплее. А он… Ему сейчас все равно. Мы вошли. Фигура у телевизора осталась в той же позе. Ксения подняла с пола меховую жилетку и опять заботливо накинула на Инютина. Поманила меня за собой. Мы разместились в её комнате. Она забралась на кровать и закуталась поверх в ещё одно ватное одеяло. Мне достался драный, слегка изъеденный молью кожух. |