Онлайн книга «Русская кровь»
|
– Не надо, – вздохнул «Крокодил», – Юрий Петрович, вы помогли мне занять эту должность. Мы знакомы столько лет. Ещё со времён, когда Москва объявляла вас в международный розыск… – Светлые были времена, – усмехнулся Фомин. – Не знаю. Теперь, не знаю, где свет, а где тьма… – Стоп, – поднял руку хозяин, – Опять тебя понесло, Гена… А вот и второе! Появился официант с тележкой. – Телятина – нежирная, – объявил Фомин, – Зато вымоченная в белом вине. – Лучше бы – в коньяке, – вставил Баз. – Смешаешь в желудке, – подмигнул хозяин. На столе возникла бутылка «камю». Второе пришлось мне по вкусу. Остальные тоже ели с аппетитом. Только Геннадий едва ковырял в тарелке. – Ешь, Крокодил, – ласково заметил Баз, – Твоя свободная личность имеет полное право на хороший кусок мяса. – Я подам в отставку, – пробормотал Геннадий. – Из-за чего? – усмехнулся Фомин, наливая минеральную воду «швепс». Коньяк он почти не пил, – Я сделал тебе кой-какие дружеские замечания. Лучше я, чем «охранка»! Наведи порядок в собственном хозяйстве. Мне не нужны партизаны в моём районе! Тогда и карателей, кстати, не будет. – Я не могу обеспечить законность. – Просто не помогай бандитам! Мне плевать, что твои идиоты пишут в «сети». Главное, чтоб не печатали листовки. – Я не знаю, кто бандиты. А «Территориальная оборона» – сборище подонков. – Это и без тебя известно. Но они – необходимое зло. – Кто-то должен сделать грязную работу, – подмигнул пресс-секретарь. – Ты – циник, Баз, – вздохнул Фомин, разрезая кусок телятины. – Нет, я – романтик. Верю всему, что говорит Рыжий. К ноябрю он клялся уничтожить экстремистов и отменить военное положение. – А звёзд с неба он не сулил? – Только в будущем финансовом году. – Я бы их ему оплатил. Если б ему, и правда, удалось навести порядок. – Смотря что называть порядком, – выдавил Геннадий. Пальцы Крокодила нервно скребли скатерть. Думаю, если бы мог – он выскочил из комнаты. Но он не мог. Хотя и был здесь только гостем, а не арестантом. Фомин укоризненно сморщился: – Ты ведь политик, Гена. Должен знать, что иногда и подонки приносят пользу… А как вы думаете? Я растянул губы в улыбке. Вероятно, улыбка вышла фальшивой. – Понимаю, – кивнул Юрий Петрович, – Но кто вместо них? Такие же отморозки, только враждующие со всем миром. Это путь к хаосу. Даже самая дерьмовая власть – лучше, чем никакой. – Когда-то вы думали иначе, – угрюмо буркнул Геннадий. – И времена другие. Году в 1910-м никто бы не поверил, что глобальные войны зальют Европу кровью. А в 2010-м – разрушенная бомбами Москва показалась бы дурацкой выдумкой, – Фомин прищурился, – Человек должен соответствовать ситуации. Это бывает трудно. Но если не успеешь – проиграешь. Его взгляд неотрывно в меня вперился. Я поднял рюмку: – Ваше здоровье! – И твоё, – сказал Фомин, пригубляя коньяк. Он впервые перешёл на «ты». Кажется, беседа достигла некой важной отметки. Что дальше? «Добрый» доктор с набором инструментов? – Может вы и правы, – пробормотал Геннадий. Одним глотком допил воду, потянулся к коньяку и налил себе полный стакан. Баз весело присвистнул: – А осилишь? Геннадий молча опрокинул в себя стакан. Глотнул. Закашлялся. Баз услужливо налил «Крокодилу» минералки. – Не надо, – сказал тот. И выпил коньяк до дна. – Наш человек! – похвалил пресс-секретарь, – В следующий раз поедем к французам вместе. – Иди ты… – выдавил Геннадий. Тяжело качнул головой и посмотрел на Фомина, – Может, вы и правы. Но когда всё начиналось, я не думал… не думал, что будет так страшно. – Чем дольше длится обман, тем больнее с ним расставаться, – кивнул Юрий Петрович, – Россия была великой иллюзией. Теперь надо создавать что-то настоящее. Говорил он с «Крокодилом», а глядел на меня. – Жаль, что партизаны существуют не только в воображении, – усмехнулся Баз. – Это, как ломка после цифровой «дури», – вздохнул Фомин, – Не все выздоравливают. За возвращение к реальности приходится дорого платить. – Ваш сын… – Да, – хмуро согласился хозяин, – О таких вещах мне известно не понаслышке. Махнул рукой в сторону окна. И закатная картина вдруг исчезла. Панорамное окно стало объёмным экраном. Длинное помещение с низким потолком. Металлический стол-барьер перегораживал комнату. В дальнем её конце маячили мишени. «Тир – сообразил я, – где-то внизу.» Нескладный подросток улыбнулся и помахал рукой. Кажется, он знал, что его снимает камера. – Иногда, самое важное мы начинаем ценить слишком поздно, – голос Фомина непривычно дрогнул, – Я виноват перед Тэдди. Много работал, доверил его чужим людям, а он… он рос сам по себе. Я почти его потерял… Виртуальная зависимость с одиннадцати лет. Тэдди открыл стальной шкаф и извлёк оружие. «Пистолет-пулемёт „узи“ – подсказала мне память, – калибр 9 миллиметров, ёмкость магазина 32 патрона.» – Я дал ему боевое оружие, – кивнул Фомин, – У меня нет выхода. Целый год в лучшей клинике Европы. И всё без толку. Единственное лекарство – вкус жизни. Настоящей, а не оцифрованной. Тэдди уверенно взвёл затвор. Длинная очередь ударила по мишеням. Он выпустил весь магазин. Посмотрел в монокуляр и довольный результатом показал в камеру большой палец. – Хорошо стреляет, – прокомментировал Баз. – Раньше он не вылазил из «Dead Gun»-а. Тэдди что-то крикнул. Боковая дверца рядом с мишенями открылась. Внутрь с визгом и лаем вылетел крупный рыжеватый пёс. Обычная дворняга. Подросток вставил в оружие новый магазин. Собака глянула на Тэдди и вдруг отчаянно, протяжно заскулила. Он улыбнулся и нажал спусковой крючок. Дворняга заметалась. Но ей негде было укрыться. Через минуту всё кончилось. – Это… – выдохнул Геннадий, – Это… – Отвратительно, – подсказал Фомин, – Но ради сына я готов и на худшее. Дверь опять открылась. Сквозь неё втолкнули человека. – Ого, – сказал Баз. А я… я молчал. Ни выдавил ни звука. В груди стало холодно. Будто кусок льда подкатил к сердцу. Я узнал её. Лицо в синяках и ссадинах. Но карие глаза яростно сверкнули: |