Онлайн книга «Русские сумерки»
|
И я буду вести эту бухгалтерию, пока хватит сил и фарта… «Минус семь…» Всё труднее отыскивать их в темноте. Я выжидаю. Есть! Слабый огонёк мелькнул, лицо обдало теплом – очередь прошла рядом! Вот он где прячется… Я крадусь, и в темноте касаюсь неровных бугров экзоскелета. Осязание – вот моё преимущество. Он-то ни хрена не чувствует в своём костюме – даже когда я нащупываю тот самый раструб вентиляции… Поднимаю «лазерку». Наверное, всё-таки устал – потому что оружие неловко вздрагивает в моей руке. И я задеваю шлем спецназовца… Мощный удар отбрасывает меня в сторону. Отлетаю, ударившись головой. Вероятно, отключаюсь на минуту или больше. Когда открываю глаза – четко различаю нависающий над собой силуэт фигуры в бронекостюме. Я опять вижу! У меня кончается эффект затмения. А значит, скоро и окамовец сможет всё различать… Или уже видит? Голова в шлеме с матовым щитком слегка поворачивается. Он делает шаг в мою сторону. Я скашиваю взгляд. Где «лазерка»? Кажется, там что-то выглядывает из травы – метра за четыре от меня… Я осторожно отползаю. А он делает ещё шаг. Стрелять не собирается. Зачем? Я знаю, мускульное усиление работает. Одним движением он запросто может сломать мне хребет… Я прыгаю к винтовке. И не успеваю до неё дотянуться. Он хватает меня за куртку, легко, как пушинку, поднимает в воздух, хватает за шею и лицом разворачивает к себе. Целых три секунды я, полузадушенный, болтаюсь, не доставая ногами до земли. А он внимательно изучает мою физиономию. Я помню, двоих им приказано взять живьём… Наверное, он ещё не очень хорошо видит после затмения… Когда рассмотрит – просто чуть сильнее сожмёт пальцы! Гулкий выстрел пронзает воздух. Окамовец разжимает руку. Я падаю на траву. Фигура в бронекостюме разворачивается. Посылает автоматную очередь в сторону дома. Я ползу к винтовке, поднимаю её невыносимо тяжелый цилиндр… Всё расплывается перед глазами. И шанс есть, только пока спецназовец ко мне спиной! Но он не оборачивается. Шагает к развалинам. А оттуда опять стреляют – короткими очередями по два патрона. Пули звякают о наноброню. Окамовец двигает рукой. Длинная автоматная очередь взрезает стену, как нож… Я вывожу куда надо пляшущую точку целеуказателя и давлю спуск. Попал?! Фигура спецназовца застывает, будто изваяние. Ещё несколько гулких выстрелов со стороны дома опрокидывают его на землю. Я встаю и, пошатываясь, как пьяный, ковыляю к упакованному в броню телу. Сажусь, шарю спереди под его шлемом – где там должна быть застёжка? Надо содрать с него эту «скорлупу» – содрать и убедиться, что я действительно его угробил! Кто-то выпрыгивает из дома. Я оглядываюсь. Ага, вот и стрелок! Кид со своим мощным «носорогом» – даже сквозь дымку перед глазами я узнаю его высокую фигуру. Правое плечо перевязано, но, кажется, он – в порядке. Опускается рядом. Совместными усилиями мы пытаемся снять шлем с окамовца. – Стоп! – бормочу я. Озираюсь, как в бреду. Восемь выстрелов. Восемь тел лежит на расколотом, поросшем травой асфальте… А было девять! Мы – идиоты! Поганое предчувствие сжимает сердце. Я вскакиваю: – Назад, во двор! Мы пролетаем дом насквозь. И находим девятого. «Неуязвимый» уже возле развалин трансформаторной – там, где прячутся наши: девочка, гражданский профессор и двое раненых. Я устанавливаю тяжеленную «лазерку» на подоконник. А уродливая фигура с буграми экзоскелета уже поднимает руку. Его автомат брызгает огнём, и короткая очередь вышибает осколки из стены трансформаторной. Я нажимаю спуск. Ослепительная вспышка отражается в росистой траве. Он падает. Я прыгаю через подоконник. Тихо. Опять тихо, словно затмение до сих пор действует. И дождя нет… Я хрипло спрашиваю: – Все целы? – Целы, – отзывается Часовщик. – А ты… не ранен? – пугается Белка, рассматривая мою изодранную, запачканную кровью одежду. – Пустяки… Я подхожу к Насте. У неё в ногах валяется скрюченное, высохшее, будто мумия, тело. Сейчас Миха не похож на пятнадцатилетнего, скорее – на древнего злого старика. Пока мы воевали с «Неуязвимыми», всё кончилось… Ботинком я отталкиваю его в сторону. Осторожно касаюсь руки Насти. Она не реагирует. Хотя лицо не такое бледное. Я тревожно над ней склоняюсь: – Милая, просыпайся… Пожалуйста! Её ресницы чуть колышутся. Она вздыхает и открывает глаза, смотрит на меня недоумевающе – будто правда спала. – Идти сможешь? – уточняю я. – Смогу, – шепчет тихонько. И я помогаю ей подняться. – Глеб, мне приснился странный кошмар… – Это был не кошмар. Она поворачивает голову и видит тело Михи. Всё! Мы собрали пожитки, упаковали научную аппаратуру. Через минуту отчалили. Я и Часовщик несли перевязанного Ромку на носилках, сделанных из двух курток и раздвижных ножек от штативов аппаратуры. После «нанококтейля» ему стало лучше – даже разок пытался что-то сказать. Я шепнул: – Лежи спокойно, дружище. Выберемся и отвезём тебя в больницу… По крайней мере, всё для этого сделаем! Надо торопиться. Небо над центром города опять начало темнеть. Иногда оттуда долетал выматывающий душу гул. Скоро опять начнётся выброс! Есть и вторая причина волноваться… Подозреваю, ОКАМ отправил к Порталу не единственный отряд. В такой ситуации они должны были перестраховаться – выслать хотя бы ещё одну группу другим маршрутом… Дождь то прекращался, то опять, вместе с ветром, налетал холодными влажными волнами. У перекрёстка мы притормозили, обходя сверкающую нарядными искорками мясорубку. – Идём на север? – уточнил Кид. – Угу, – кивнул я. Попытаемся пройти периметр тем маршрутом, что и они с Часовщиком. Миха о нём не знал. То есть и ОКАМ не знает. |