Онлайн книга «Русские сумерки»
|
Я полез во внутренний карман и выложил на стол пачку долларов. – Это что? – округлил глаза старик. – Пять тысяч баксов. – Зачем? Я вздохнул: – Илья… Эта девочка – моя сестра… И больше у неё – никого. – Понимаю. – А мне предстоит одно дело… Могу я оставить её у тебя? – О чём речь, Тень! – встрепенулся он. – А деньги убери. Ты что! Я качнул головой и мягко положил ладонь на его изломанные артритом пальцы: – Возможно, я задержусь… Надолго. Очень надолго… Белка – хорошая девочка. Но о ней не должна знать полиция. – Ясно, – моргнул он. – Не волнуйся. Буду заботиться, как о родной! – Спасибо, дружище. – Мне захотелось его обнять. Он ведь и мне как родной… Но это смотрелось бы глупо. Я просто пожал ему руку и встал. – Не поужинаете? – спросил Илья. – Её накорми. Уложи спать. А мне пора. И вот ещё что… Пока ничего ей не говори. Пару минут спустя я уже двигался по тропе. Над деревьями взошла луна – яркая, почти полная, так что фонарик можно не включать. Абсолютное безмолвие царило кругом. Только где-то на дальнем конце Дивеево лаяла собака. Ночная прохлада гуще окутывала лес. Я ускорил шаг. Это не очень разумно – таскаться тут впотьмах. Хоть и не Зона, но даже опытные ловкачи предпочитают ждать до рассвета. А у меня нет времени ждать. Я знаю тропу наизусть. И надеюсь… Очень надеюсь – тут не слишком сильно всё изменилось с прошлого года. Три тропы ведут в Глушь – эта, восточная, а есть ещё северо-западная и «московская» – с юга. В принципе «московская» даже безопаснее. Но так сложилось, что последнюю пару лет я ходил в Глушь именно с востока. Сосновый бор – самый безопасный отрезок. Постепенно на смену ему пришёл ельник – тени сгущались, тьма смыкалась вокруг меня. И возникло нехорошее чувство – будто кто-то смотрит оттуда. Словно эта тьма живая… Какие-то шорохи доносились справа и слева… Нормально! Я не сбавлял шаг. Только пару раз обогнул странные кочки. И один раз остановился – переждал, пока уплывёт в сторону непонятное белёсое пятно. Достиг болота через полчаса. Прошёл вдоль берега и в ярком лунном свете отыскал приметное кривое дерево. Двинулся к нему по осоке. Под ногами влажно зачавкало. И что-то прошуршало в стороне – я кого-то спугнул? Рядом с деревом было сухо. А дальше – сплошная вода до следующего островка – того, где растёт вон та ива. Я осторожно ступил в воду. Есть! Под поверхностью – гать из веток и досок. Так что я даже не очень замочил ноги. Следующий остров был обширнее. Сотню метров я прошёл почти по сухому. И увидел вполне добротный мостик. Тут уже можно не опасаться шпионов с неба. Из-за аномалий такие искажения, что ни с самолёта, ни со спутника ничего толком не разглядеть. А вертолёт сюда просто не долетит – вся электроника вырубится ещё над лесом. Я проворно шагнул на доски. Кругом отражались в чистой воде луна и звёзды. Но как раз это место нравилось мне меньше всего. Будем надеяться, для водяной глотки тут слишком скудная кормовая база. Не одними же трикстерами ей питаться! Всё… Под ногами – опять твёрдая, надёжная земля! Чёрная стена леса смыкается вокруг. Но я почти дошёл! Ветра нет, а ветки колышутся справа и слева. Сосны и ели – какие-то странные, изогнутые. Изменённые… Я безошибочно придерживаюсь зазора между ними. И минут через двадцать выхожу к заросшим травой и кустарником деревенским огородам. Тут, на опушке, – последняя черта, которую нельзя пересекать посторонним. Это ещё Доктор придумал – через каждые пять метров закопал вдоль деревенской околицы музыкальные камешки. На всё живое – размером от собаки и крупнее, они реагируют истошным пиликаньем. Если у тебя в кармане нет такого же фиолетового камешка. У меня – есть. И потому дозорные заметили меня только у крайних домов Глуши. – Стой, стрелять буду! – предупредили из темноты. – Стою. – Пароль! – «Зона поражения»! – пароль этой Ярмарки прислали мне по е-мэйлу месяц назад. Тогда я и не думал, что он пригодится… – Проходи, – ответил голос из кустов. И кто-то второй удивлённо добавил: – А ты – рисковый парень! Не побоялся ночью-то идти? – Так вышло. Эти были из новичков, эти меня не знали. Оно и к лучшему! Я миновал пустые дома. В этом конце деревни никто никогда не останавливается. А вот впереди, с центральной улицы, слышались голоса. И даже приглушённо звучала музыка… От Дивеево километров десять я отмахал пешком, но в эту минуту не чувствовал усталости. Наоборот, радость захлестнула – будто прыщавого школьника перед встречей с компанией таких же оболтусов. Повернул за угол полуобвалившегося сруба. И притаился в тени. Ближайший двор был ярко освещён. Группа мужиков сидела за столом под переносной лампой, висевшей у крыльца на крюке. Рядом жарился шашлык. На столе были ветчина, лук, помидоры. А ещё красовалась бутылка водки и ополовиненная двухлитровая банка с мутным содержимым – «сталкеровка», настойка на сером мху. Хорошо сидят! Поминают добрым словом какого-то Гая, месяц назад погибшего в Самарской Зоне. И, несмотря на количество выпитого, очень бодро обсуждают скупщиков, снизивших в этом году расценки на товар. За столом звучат остроумные, многоэтажные выражения, вполне достойные Ракетчика. Но его самого там нет. Локки – тоже… По тёмной стороне улицы я прошёл дальше. Миновал ещё несколько домов. Главное веселье происходило где-то у деревенской площади, рядом с обшарпанным общественным зданием – то ли магазином, то ли сельсоветом. Именно оттуда негромко, почти задушевно лилась музыка: Облака в небо спрятались, Звёзды пьяные смотрят вниз… [5] Но я на звуки не пошёл. Повернул в переулок к бревенчатому дому с дощатой надстройкой второго этажа. Сруб потемнел от времени, зато выглядел крепким, основательным, как башня средневековой Руси. С обращённой к болоту стороны это монументальное сооружение сильно заросло мхом. А вот чёрная, крытая толем крыша выглядит совсем новенькой. |