Онлайн книга «Затворник»
|
На пороге стояла Елизавета. Костя был так поражен, увидев ее, что замер у двери. Она сняла шапочку, отряхнула ее тут же, на лестнице, от снега, отворачивая холеное лицо от ледяных брызг, и начала расстегивать шубу. – Снегопад на улице – дороги не видно... Такой бы в новогоднюю ночь, – сказала Елизавета и посмотрела на Костю. – В квартиру-то пустишь или на лестнице будем разговаривать, на радость соседям? – Извини, – промямлил он и отступил. – Просто я не ожидал... Она вошла, энергично разделась, развесила своего песца на плечики, погладила и поворковала с Фолиантом, который крутился здесь же, под ногами, и, кажется, был рад ее видеть. Костя был растерян и совершенно не понимал, как себя вести. – Э-э... Чаю? – неловко предложил он. В него уперся жесткий взгляд зеленых глаз сестры. – Развлечения потом, – сказала она. – Сначала дела. Она прошла в комнату, огляделась, поставила сумочку на диван и села. – Как с работой? – Так себе, – пожал плечами Егоров, не желая посвящать сестру в подробности взаимоотношений с «Русским кондитером». – Ищем. – Шансы есть? – Шансы есть всегда. – А это? – Она кивнула на экран компьютера с заставкой на «рабочем столе» большой фотографии первоклассника Вани Егорова. К счастью, файл с романом был свернут. – Рыскаю в Интернете... Чем обязан, Лиза? – Он сел на стул у стола напротив нее. – Я приехала мириться, – сказала она. Костя подумал, что ослышался. Он слишком хорошо знал характер сестры, чтобы поверить в это. – Мы все были не правы, – продолжала она, – но я знаю, что папа не хотел бы нашей ссоры, по какой бы причине она ни произошла, пусть и по столь... трагической. Помнишь, сколько мы воевали и дрались в детстве, когда были живы родители?.. – Лицо ее порозовело, на глазах выступили слезы. – Они всегда мирили нас. Мы родные люди, Костя, и должны держаться друг друга. Прости меня, пожалуйста. Не сердись. Смерть отца... Это было такое горе, что я не отдавала отчета... – И ты меня прости, – деревянным голосом сказал Егоров. Он все еще сомневался. – У меня с собой кое-что есть... – Лиза открыла сумочку и извлекла плоскую блестящую металлическую фляжку. – Пьешь втихомолку? – спросил он с улыбкой. – Ну тебя, дурак! Давай-ка дернем мировую. – Она шмыгнула носом, успокаиваясь. – Здесь хороший армянский коньяк. – Ты всегда была неравнодушна к лучшим представителям этой замечательной нации. – Он поднялся и пошел к серванту за рюмками. – Я помню, как, впервые увидев по телевизору Левона Оганезова – тебе тогда было лет десять, – ты завопила: «Батюшки-светы, какой мужчина!» Лиза за его спиной затихла. С рюмками в руках он повернулся и посмотрел на нее. В руке у сестры вместо фляжки с коньяком были какие-то бумаги. И выражение ее лица... Совершенно изменилось. Он вернулся к столу и поставил рюмки рядом с клавиатурой. – Что это? – Прочитай и подпиши. – Она протянула ему бумаги. Костя сел и пробежал глазами текст. «Я... Егоров Константин Геннадьевич... дата рождения... адрес места жительства... безвозмездно отчуждаю в пользу... Фомичевой Светланы Николаевны... часть загородного дома, расположенного... договор вступает в силу с момента подписания...» Он поднял на нее глаза: – Что за бред, Лиза? – Дарственная, – сказала она спокойно. – Ты же прочитал. – А кто такая эта Фомичева Светлана Николаевна?.. – Моя дочь, Костя. Твоя племянница. Ты совсем того? Надо чаще встречаться. – Нет, это ты того, – сказал он, осторожно откладывая бумаги. – С чего ты решила, что я подарю вам свою половину дома? У меня, вообще-то, есть наследник, да я и сам пока... никуда не собираюсь. – Иван последние несколько лет на дачу не ездит, – сухо сказала Лиза. Он вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула: теперь ясно, зачем она приехала! Костя посмотрел на сестру веселым взглядом. – Плохой из тебя делец, – сказал он. – Нужно было сперва напоить меня, уболтать, глядишь – я бы и подписал. А на трезвую голову я пока еще слишком хорошо соображаю. – Подпиши, Костя, – сказала Лиза угрожающе, – это мой дом. – Половина – конечно. Она всегда твоей и была. – Весь. – С каких пирогов, сестренка? Кто же это тебе присоветовал? Небось, и нотариусу заплатили за составление? Но он вас плохо проконсультировал. Слушай, вы вконец обнаглели с твоим... не помню имени... Даже не продать, а подарить! – Твоей ноги там не будет, – сказала она с ненавистью. – Даже если и так. Даже если полдома сгниет и развалится... Твой урод – он безрукий, ни хрена делать не умеет... И вы туда не войдете. Я съездил на днях на дачу и всобачил такую сигнализацию, что через минуту после взлома там соберется вся округа с тридцатикилометрового радиуса. Да пару ловушек-сюрпризов... от бомжей. Оказывается, не только от бомжей. А как отключить все это, знаю только я. Он говорил столь легко и убежденно, что Елизавете в голову не пришло заподозрить блеф. – Костя, тебе все равно ничего там уже не понадобится, ты не приезжаешь совсем. – Она продолжала цепляться. – Тетя Лена старая, ей одной там трудно. Еще год-два, и она тоже перестанет ездить. Ладно, если ты уперся... Поговорим о цене. Сколько ты хочешь? Он взял со стола бумаги и бросил ей на колени. – Не о чем говорить. Мир с тобой обходится мне слишком дорого, но дело даже не в этом... Если твой отец и мой дядя смотрит сейчас на нас, он огорчен тем, какой... – Костя запнулся, – лицемеркой стала его дочь. Она вскочила: – Ты не смеешь... Он смотрел на нее с иронией: – Почему? Ты же посмела! На самом деле, я благодарен тебе, сестренка. Ты сравняла счет. Я был очень виноват переда вами, дядей Гришей... Чувство вины висело на душе стопудовым булыганом. Ты своим визитом немного облегчила мой груз. Теперь я понимаю, как ты относишься ко мне, и вины перед тобой почти не ощущаю. Она вылетела в прихожую и быстро начала одеваться. – Нет, но на что вы рассчитывали?! – крикнул он. Ответа не последовало. Хлопнула входная дверь. ...О визите сестры некоторое время не знал никто, кроме Лекса Померанцева. Костя считал, что может доверять только ему. * * * – Я не знаю, что делать, мам. Весь мир на меня ополчился. – Не преувеличивай, – сказала Елена Петровна. – У тебя есть я, Ванька, Оксана... |