Онлайн книга «Поцелуй на берегу»
|
Она готова была расцеловать управляющего в толстые красные щеки, потому что Мерисвейл — это первая и вполне конкретная зацепка в ее расследовании. — Это молодой парень, который раскладывает свои сбережения по всем банкам мира, вряд ли он вам подойдет. Николь вздохнула: — Молодой?.. Ну а может, он получил этот счет в наследство? Управляющий заулыбался: — Знаете, я и так вам слишком много рассказал. — А вы его адрес не дадите? — Конечно нет. — А как мне его найти? — Не знаю. Она взглянула на управляющего исподлобья: он намекает, что она должна отблагодарить его? Или он правда не может сказать больше? — Мисс Монтескье, — улыбнулся он, словно прочитав ее мысли, — я не буду нарушать устав банка ни при каких условиях. Но кое о чем напомню вам совершенно бесплатно. — О чем же? — оживилась Николь. — Существуют адресные бюро. Думаю, Мерисвейлов во всей Ирландии не так уж много. И счета в ирландских банках не у каждого из них. В приподнятом настроении Николь села в такси. Ей казалось, что теперь все будет хорошо. Однако по мере приближения к дому Мэри Николь все больше понимала, что на самом деле ничего важного она не узнала. Что с того, что этот Мерисвейл — молодой и у него по всему миру распихано по кусочку? Что с того, если даже она найдет его? Он не отдаст ей свое золото, потому что вообще не в курсе этой истории. А если и в курсе, то тем более не отдаст. Она приехала домой несчастная, разбитая, с полным осознанием того, что их поиски — спонтанные, неорганизованные и непродуманные в высшей степени. Что они с Люком — словно два слепых котенка лишь тычутся носом, но ничего не узнают. И если она могла более-менее оправдать собственную несостоятельность в стратегических вопросах (Николь хорошо осознавала, что ввязалась в это лишь затем, чтобы отвлечься от смерти отца и неудач в собственной жизни), то насчет Люка у нее вообще не было каких-либо разумных объяснений. Он явно не дурак и явно должен понимать, какое серьезное дело они затеяли. Однако Люк ведет себя так, словно ему все равно, какой будет результат. Но тогда зачем ему все это? Чтобы быть с ней рядом? Вряд ли. Чтобы найти деньги? Такое ощущение, думала она, глядя в окно, как солнце садится за макушки деревьев и над лесом разгорается красивейший закат, что он ведет свою игру и поиски золота для него — лишь повод. Повод для чего? Ответа она не знала. Она кратко изложила Люку результаты сегодняшней поездки, а также свои умозаключения по поводу организации процесса и, закончив речь на высокой ноте, принялась ждать от него хоть каких-то комментариев. Люк молчал. — Ну что мы будем делать? — спросила Николь немного воинственно. — Пойдем прогуляемся и ляжем спать, — ответил он, пожимая плечами. — А утром подумаем. — Ты издеваешься? Мы что сюда, гулять приехали? Или, может, спать? Люк многозначительно усмехнулся. Николь закрыла глаза и попыталась сосчитать до десяти, чтобы успокоиться. Ей захотелось накинуться на него с кулаками. — По-моему, нам надо заниматься этим вопросом совершенно серьезно или не заниматься вовсе. — И то правда, — вдруг встряла Мэри. — Идите погуляйте. Тебя тут только еще не хватало с твоими советами! — подумала Николь, метнув на хозяйку дома сердитый взгляд, но почему-то повиновалась и вышла на крыльцо. Уже стемнело. Тишина и прохлада быстро успокаивали, и она уже начала думать — а может, Люк прав?.. Люк появился неожиданно: обнял ее за плечи и, резко развернув к себе, запрокинул голову Николь, чтобы поцеловать, но замер. Он всегда останавливался в самый последний момент, как бы желая удостовериться, что она тоже этого хочет. Николь смотрела ему в глаза и молчала. — Я скучал без тебя, — прошептал он, сам не понимая, зачем это говорит. — А банки — это чушь. — Скучал? — И очень ждал. — Люк, что с тобой? — Ничего. Просто я засиделся, во мне бродит много энергии… — Это больше похоже на правду. — …и я готов тратить ее всю ночь. — Всю ночь? Он тихонько рассмеялся и осторожно, как будто задавая все тот же вопрос, коснулся губами ее губ. Нежно. Николь закрыла глаза. А в сущности — какая разница? Глупо строить из себя недотрогу с высокими принципами. Он целует ее. Так целует, что тело слабеет и норовит просочиться сквозь эти объятия и лечь к его ногам, словно шелковый платок. Ей приятно. Ей умопомрачительно приятно. Ей приятно до сумасшествия. Люк нажимает на какие-то особые, только ему ведомые точки, и Николь умирает от блаженства. — Мы пойдем гулять? — доносится откуда-то издалека его голос. — Мм!.. — только и может ответить она. Это означает, что нет. Что она хочет наверх. В их комнату, где они могут наслаждаться друг другом сколько угодно… Как глупо: утром она решительно отвергла его, а сейчас, стоило ему проявить настойчивость, сразу сдалась… Его руки — крепкие и надежные. Его дыхание горячее. Он — дракон… Она — принцесса. И сейчас он унесет ее далеко-далеко… — Эй, Люк! А куда ты меня несешь? — Николь испуганно огляделась по сторонам и снова закрыла глаза. — Сейчас увидишь. Голос его срывается, вокруг — зелень и ночная прохлада, и ей уже в сущности все равно. Лишь бы эти руки оставались с ней. Лишь бы эти губы и это дыхание… Дракон. Он — дракон. Люк остановился возле какого-то низенького маленького домика в саду и осторожно поставил ее на ноги. — Подожди. Надо открыть. Николь вошла внутрь и осмотрелась: стол, стул и кровать, гораздо более просторная, чем та, на втором этаже. — А что это такое? — Это моя летняя келья. Тут я жил, если мне казалось жарко на втором этаже. — О-о-о! Ты, наверное, водил сюда своих дев… Он захлопнул дверь и принялся целовать ее, не дав договорить. Лицо, губы, шею, грудь… — Здесь нам никто не помешает? — глупо прошептала она. — Нет. И мы никому не помешаем. Можем любить друг друга громко, можем — тихо, как хочешь… Она повернула его голову к себе и посмотрела в глаза, которые были едва видны в льющемся в окно слабом лунном свете. Но зато Николь чувствовала горячее дыхание Люка. Дыхание, без которого она не может больше жить. — Люк. Ты дракон. — Я знаю. Я хочу, чтобы так было всегда, Николь. — Как? — Вот так. Мы с тобой — каждый вечер. Вместе. А потом — утро. Тоже вместе. |