Онлайн книга «Праймзона»
|
Вторая статуя на аллее была вырезана гораздо более тщательно, чем изваяние Нуда Четвертого. И камень на нее пошел куда более ценный. В свете полуденного солнца статуя эта даже будто бы слегка светилась изнутри. Да и детали вооружения и костюма были выполнены мастерски. Длинные волосы короля завивались красивыми кольцами, спускающимися до самых плеч. А его голову украшала внушительная высокая корона. — Климент Красавец… — прочла Фрида, предварительно стерев с букв толстый слой пыли. — Ответь же нам, о хозяин, многих врагов победил этот статный душка? — Не знаю насчет врагов, но если верить Хроникам Великого Передела, одних внебрачных детей у него было что-то около шести дюжин, — отвечал Рутгер. — Что же касаемо войн… то я… не помню! Может, Иманд знает? — Без понятия! — бодро отчеканил охотник. — Значит, этого тоже вычеркиваем. Будь он таким великим полководцем, — критично заметил Буджум, — мы бы все его точно знали. Да и прозвище за ним закрепилось бы какое-нибудь более… мужское. Третьим на Аллее стоял Двэйн Мокрая Рубаха. — Про этого субчика я кое-что знаю, — поспешил заметить Рутгер. — Это действительно знатный рубака, который отмечен многими славными победами. В историю вошло блистательное взятие крепости на острове Наледь. Флот Двэйна располагал всего лишь восемью галерами, но благодаря личной отваге короля его дружина победила! Воины ворвались в крепость, вскарабкавшись вслед за королем на утес, который считался абсолютно неприступным… — И что же, он так и умер непобежденным? — с надеждой спросил Людвиг. — Насколько я знаю, нет, — ответил Рутгер. — Иначе с чего бы это Архипелаг Морских Львов с прибыльными промыслами морских животных именно в его правление отошел издалийцам? — А может он в карты архипелаг этот проиграл, как ты свой замок? — не церемонясь, заметил Иманд. Но Рутгер не обиделся. — Может и так, — легко согласился он. — Но все равно, это поражение, хоть и карточное! И герои, и Иманд согласно кивнули — крыть было нечем. Битый час продолжалась познавательная экскурсия по Аллее Королей. Много нового узнала для себя Фрида. Иманд освежил в памяти уроки старичка-гувернера. А Буджум успел сгрызть все ногти на левой руке (что он делал обычно в редкие минуты напряженной интеллектуальной деятельности). В итоге были отвергнуты все кандидатуры кроме скромного добродушного толстяка на невысоком коньке-горбунке (больше похожем на онагра) по имени Прост Восьмой. Относительно Проста Восьмого у Иманда и Рутгера был полный консенсус. Поскольку ни один, ни второй не знали об этом короле ровным счетом ничего. — А вдруг он и есть тот самый “единственный непобедимый”? — предположила Фрида. — А что? Такой вот парадокс! Настолько скромный, что ни с кем не воевал! А раз не воевал, так и случая его победить ни у кого не было! — Логично, — подал голос Шелти. — Ведь если бы он воевал, то, наверное, оставил бы след в хрониках, а значит — и в истории… — Выходит, это он “хранит покой” Голубого Шара? — спросил Людвиг. — А вот это мы узнаем, если у нас получится подкопаться под постамент. Ведь ясно же, что такая большая штука, как Голубой Шар, почти наверняка хранится под землей! — сказал Рутгер. Было бы сказано — сделать недолго. Шелти заложил под Проста Восьмого три прайм-бомбы. После чего отряд во всю прыть помчался прятаться за более именитыми королями. Грянул взрыв. Прост Восьмой покачнулся, но устоял — даром что ли тренировался столько столетий! Зато под его постаментом образовалось нечто вроде медвежьей берлоги, остро пахнущей горелым праймом. Иманд извлек специальный охотничий заступ, а Буджум уже не в первый раз приспособил для саперных целей свой летающий меч. Вдвоем они расширили берлогу до размеров крупного склепа. Однако, к их вящему разочарованию, занавес из песка и пыли не расступился, открывая проход к облицованному древним кирпичом хранилищу Голубого Шара. Увы! Голубого Шара под Простом Восьмым не сыскалось. И, главное, стрелка чувствительного к артефактам компаса Иманда оставалась невозмутимой во всех углах выкопанного убежища. Это означало, что артефактами там, в толще земли, и не пахнет. — А не может ли быть такого, что те, кто прятал здесь Голубой Шар, защитили его некой особой магической завесой? — предположил Рутгер. — Может быть, конечно, что угодно, — отвечал Иманд. — Но, насколько я понимаю, Голубые Шары относятся к самородным артефактам, которые возникли сами по себе, как в породе возникают драгоценные камни… Те, кто находил их, сразу же выносили Шары из Праймзоны. Зачем счастливчикам прятать их в местах настолько ненадежных и труднодоступных для самих же счастливчиков? Да еще и так стараться при этом? — Значит, мы просто теряем время, — разочарованно вздохнул Рутгер. Низкие черно-серые тучи налетели внезапно. Буджум еще не успел покинуть вырытую под Простом Восьмым берлогу, а над всем Городом Мертвых уже воцарился тревожный сумрак. Лицо Иманда исказила опасливая гримаса. — Проклятье! — воскликнул охотник, всматриваясь в небо. — Еще несколько минут и тут повсюду будут эмпузы! — Это еще почему? — удивился Рутгер. — Ты же говорил, днем неопасно? — Днем неопасно, потому что днем здесь солнце! Почти всегда! Но теперь откуда-то наползли эти мерзкие облака! И закрыли наше солнце! И теперь его спасительные лучи не отпугивают нечисть! — И что же нам теперь делать? Возвращаться галопом к виверновой норе? — Не успеем! — А что мы успеем? — Бежим в инсулу! — Что значит это слово? — Так здесь называли многоэтажные жилые дома. — Такие как вон тот? — Фрида указала на серый семиэтажный колосс, что возвышался по левую сторону от ратушной площади за руинами храма Великой Богини. — Его я и имею в виду! Он тут один такой. Бежим! Эмпузы и впрямь появились. И были они похожи на огромные летающие рты. Рты эти были просто омерзительны. Посредством короткого пищевода они соединялись с желудком, который, в свою очередь, был оснащен двумя парами мерзко трепещущих крылышек. Этим трепетаньем эмпузы напоминали птичек-колибри с южного взморья Адорнии. Но всем остальным они скорее походили на черных морских ежей, вдруг обретших способность парить… — Ну и дрянь! — прошипела Фрида, поливая ближайшую стаю эмпуз своими смертоносными стрелами. Стрелы, всякий раз находя себе новую цель, отправляли очередную мерзко стрекочущую тварь корчиться на булыжниках мостовой. |