Онлайн книга «Очаг на башне»
– Со слабым сердцем у вас уже был бы инфаркт, – вставая, ответил врач. – Вот направление, в уголке – телефон. Симагин не ответил, но вдруг неуловимо стал непробиваемой стеной на пути. Скулы его прыгали. Не двигаясь с места, врач покусал губу. – Я хочу того же, чего и вы, – сказал он. – Чтобы ей помогли. Понимаете? Стало тихо. Всхрипывая, дышала опрокинутая на подушки Ася. – Какая больница дежурит? – спросил Симагин с усилием, и опять раздался крик: – Не-е-ет! Симагин резко обернулся и успел увидеть, как выгнувшееся тело опало под одеялами. – Ася, – жалобно выговорил он, но она выдохнула: – Ни-ку-да... Врач молча раскрыл ящичек и стал готовить шприц. Он работал нарочито спокойно, но чувствовалось, что нервы у него тоже сдают. Симагин наблюдал. – Что это? – Снимет напряжение, – сквозь зубы бросил врач. – Она уснет. Ася с усилием выпростала руку. Симагин погладил предплечье – вся кожа дрожала мелкой, едва уловимой дрожью. – И кордиамин, – сказал Симагин. Врач коротко оглянулся на него и выполнил приказ, ни слова не говоря. – Направление действительно до утра, – сказал он затем и решительно прошел мимо Симагина. – Хорошо, – ответил Симагин. – Благодарю вас. Врач коротко склонил голову и вышел. Симагин снова опустился на колени. Вошел Антошка и встал, прижавшись плечом к косяку. – А попить у тебя можно? – напрягаясь, спросила Ася. – Только не чаю, простой воды... Выпадая из тапок, Симагин рванулся на кухню. Только тогда Антошка решился подойти к постели. – Мам, – сказал он. – А мам. И больше ничего. Но она сразу поняла. – Да я же не заболела, Тошенька, – выговорила она и улыбнулась, а потом закрыла глаза. – Я просто немножко устала. Странно, думала она. Неужели можно вот так вот, дома, умереть? Антон стоял рядом, она смутно припомнила, что у нее закрыты глаза, но она прекрасно видела его, и пошла на кухню, и сказала: что же ты возишься, и Симагин, роняя чашку, обернулся, но чашка не разбилась, а покатилась, будто пластмассовая, и у Симагина не было лица, Ася отшатнулась, нет, лицо было, странно знакомое, не его, одутловатое, отвратительное... Когда Симагин вернулся, Антон сказал: – Мама закрыла глаза и уснула. В пять Симагин запихал сына в постель, а сам вернулся в спальню. Асино дыхание выровнялось, и щеки порозовели – к шести она была обыкновенная спящая Ася, безмятежная, разметавшаяся, теплая. У нее даже улыбка промелькнула на сонных мягких губах, и Симагин заулыбался в ответ. Он задремал прямо в кресле. Первыми в лабораторию пришли Карамышев и Володя, а чуть позже – Вайсброд, которому Карамышев тоже позвонил вчера. Около часа они молча ждали, все больше беспокоясь. Ровно в девять, как всегда, задорно цокая каблучками, влетела Верочка. "Привет! – улыбаясь, сказала она Володе. – А где маэстро? Ты что, один в такую рань?" И тут увидела стоявших за изгибом пульта Вайсброда и Карамышева. Ее оживление как рукой сняло, даже румянец пропал. Поникнув, она подошла к окну и осталась стоять, глядя наружу. Там шел спокойный, прямой дождь. К половине десятого собрались все. Кроме Симагина. Без четверти десять Вайсброд не выдержал. "Как же он разговаривал с вами?" – "Очень бодро, – тихо ответил математик. – Чувствовалось, что кипит". – "Вы никому не рассказывали?" – спросил Вайсброд после паузы. Карамышев отрицательно покачал головой. Потом наклонился к Вайсброду и совсем тихо проговорил: "Я даже Володе сказал только об идее электронного эха". Вайсброд кивнул и предостерегающе шевельнул бровями. Карамышев, не меняя тона и не оборачиваясь, тихо произнес: "И главное, ради чего эти хлопоты? Чтобы вместо обыкновенной, удобной, нормальной стенки загромоздить комнату престижной махиной". Вадим Кашинский, неслышно подошедший сзади, остановился было и вдруг опять двинулся куда-то в сторону, пробормотав: "А, вы же некурящие..." Вдруг Верочка рывком отвернулась от окна и звонко, свирепо крикнула: "Ну неужели ни один не мог пойти в местком и стукнуть кулаком по столу, чтоб ему поставили телефон?! Знаменитости!" Разговоры затихли. Верочка, словно от сильной боли, замотала головой и опять отвернулась. А потом с грохотом растворились двери, и влетел Симагин. Когда улегся шум, Вайсброд подошел к нему и сказал негромко: – Андрей, когда пройдет первая серия, давайте пообедаем вместе. Тут за углом есть пельменная. Вы не против? В пельменной было чадно, людно и шумно. Они нашли свободный столик, отгребли на край гору грязной посуды и осторожно, боясь испачкаться в крошках и лужицах на столе, расселись. Вайсброд разломил пополам кусочек хлеба и опасливо попробовал бульон. – У меня к вам два приватных разговора, – сообщил он. – Я догадался, – ответил Симагин после паузы. – Только не знал, что целых два сразу. – Целых два сразу. Первое. В Москву я не еду. – Что случилось? – По состоянию здоровья, – сказал Вайсброд. – Так, – сказал Симагин, и ложка вывернулась у него из пальцев, плеснув бульоном на стол. – Ч-черт... Действительно? – Чувствую я себя погано, – признался Вайсброд. – Так или иначе, Андрей, вам надо учиться обходиться без меня. В этом плане я очень рад, что вы сошлись с Аристархом Львовичем, – он в высшей степени интеллигентный и знающий человек. Некоторое время Симагин энергично ел. – Кто-то поедет вместо вас, или мы отправимся с Аристархом вдвоем? – Нет, – сказал Вайсброд, – поедет вместо меня Кашинский. Симагин ошеломленно воззрился на Вайсброда. – А что он там будет докладывать? Он же... – Нет, – сказал Вайсброд, – докладывать он будет не там. – Что? Вайсброд пожевал губами и отодвинул бульон. Есть это он не мог. – Вадик неплохой специалист. Ему будет очень полезно побывать на столь представительном форуме, это его поощрит, даст перспективу. Самостоятельного доклада ему не ставят. Он будет у вас на подхвате. А по возвращении тщательнейшим образом, помимо ваших официальных отчетов, проинформирует дирекцию обо всем, что говорилось и делалось на конгрессе. Секунду Симагин смотрел на Вайсброда, не понимая, а потом сморщился, как от кислятины. – О гос-споди, – сказал он с мукой, – так вот в чем дело! – Н-ну, – ответил Вайсброд. – Только дирекцию или выше? – Не имею представления. Симагин принялся за еду. Вайсброд сидел, сцепив руки на животе, и смотрел на него. – Аристарх знает? – Да, разумеется. Аристарх Львович и в этом отношении необычайно тонкий человек. |