Онлайн книга «На чужом пиру»
Потом я решил отзвонить сошниковской бывшей супруге и коротенько её успокоить. И дать телефон справочной, чтобы уж больше сей мадаме не надоедать, мягко говоря, по пустякам и не мараться; я чувствовал себя полным идиотом и в каком-то смысле даже предателем Сошникова, когда для чистой проформы вынужден был хоть в двух словах рассказывать о его беспомощном положении людям, коих оно нисколько не волновало и не интересовало. Однако разговор пошел иначе. Подошла дочь. – Хак-хак. – Воистину хак-хак. Плата экзэ. – Доступ закрыт. Пользуется другой юзер. Я сначала подумал: чего обычней – мужик к бабе пришел. Но у дочки голос был не тот. Мрачноватый. – Заверши задачу, – на пробу предложил я. Девчонка помолчала, подбирая слова, а затем вполголоса, как партизанка Зоя, сообщила: – К нам запущен антивирус. Я торопливо и не очень грамотно перебрал несколько возможных вариантов перевода этого откровения на общерусскую мову. Потом меня как ударило: – В погонах? – Виртуально. Угадал. Вот сюрпризы катят… – На что поиск? Она опять некоторое время молча подышала в трубку. Видать, и у неё подчас возникали сложности с синхронным переводом себя. – Кто с платы снимал информацию об муве процера в компьютеркантри. – И кто? Девчонка хихикнула. – Скрин в пальто! Ей оверсайзно было, что он мувнется, куда все рвутся, потому запаролилась в три слоя. Это я. – И что теперь плата? Говорить о человеческих переживаниях на хак-хакском диалекте было невозможно, и девочке постепенно пришлось с этим фактом смириться. Хак-хаки между собой, сколько я знал, столь низменных тем вообще не касаются. Но со взрослыми приходилось иногда. – У платы глаза, как плошки. Я же, говорит, вам сама… и стоп, дальше молчок. И теперь сидит в перепуге, не знаю, с чего. А тот – дыр-дыр-дыр, работает. Будто, знаешь, пытается читать диск, который не вставлен. – С тебя ещё не считывал? – Не-а. – Скажешь ему? – А чего не сказать? – А мне? – А и тебе. Парикмахерше своей скачала. Парикмахерш даже для самых совершенных своих машинок Гейтс пока не придумал. Приходилось называть по старинке. Я секундочку ещё подумал. – Сравни версии, – предложил я потом и набросал портрет лже-Евтюхова. Сопя в трубку, девчонка слушала до конца, потом солидно помолчала, осмысляя, и ответила: – Версии идентичны. – Хак-хак, – сказал я с благодарностью. – Хак-хак, – задорно ответила она и повесила трубку, даже не спросив, с кем, собственно, говорила. Свой, это ясно – ну и, стало быть, все в порядке, и хак-хак в натуре. Чудны дела твои, Господи… Но я слишком умотался, чтобы всерьез анализировать новую ошеломляющую информацию. Успею, лицемерно утешил я себя, и подремал четверть часа на любимом своем ещё с детских лет диване – девяносто процентов всех книжек в жизни было прочитано на нем. Потом, очнувшись и ощутив настоятельную необходимость в стимуляции, снова принял душ. Вчерашнее безмятежное и безудержное веселье ещё давало о себе знать – отвратительной квелостью. Горячая вода расширяет сосуды и тем подстегивает работу мозга. Сколько раз замечал. Именно под душем мне пришла в голову довольно очевидная мысль относительно того, как играть дальше. Поддавки поддавками, но надо же сориентироваться и насчет того, чем играем – шахматами, шашками, картами, домино… костями. Пока похоже, что костями. Свеженькими. Коля… Тоня. Нет, завтра. Деньги будут завтра – вот завтра и позвоню. Смогу ли я завтра позвонить? Жив буду – смогу. А нет, так и ладно. Тогда уж с меня взятки станут весьма гладки. Жаль, что светлая мысль не посетила меня чуть раньше, в машине, например. Теперь, наверное, придется опять идти из дому вон, а я, честно сказать, уже пригрелся на диванчике под торшерчиком… Прежде всего я позвонил на работу. – Как обстановка? – Нормальная, Антон Антонович, – бо´ро ответствовала Катечка. – Новых не было. Первую психогруппу Борис Иосифович уже отпустил, все нормально прошло, сейчас обедаем. Вторая – по плану. – Молодцы. А я сегодня не приду. – Вовремя сообщили, Антон Антонович, – почти до предела выбрав дозволенный мною в моем заведении ресурс демократичности, иронически сказала Катечка. – А то мы до сих пор не догадались! – Важные дела возникли. – Ну, разумеется! Как же иначе! – Иронизируешь, дитя природы? Вот тебе за это пеня. Пообедаешь когда… Да обедай не торопясь, со вкусом, прожевывай пищу тщательно и переваривай с любовью… – Будет вам, Антон Антонович! Я вас слушаю! – У меня идея. А у тебя – лишняя работа, довольно нудная и хлопотная. – Поняла, – без энтузиазма ответила она. – Хочу завести статистику на наших бывших пациентов. Это, как ты понимаешь, чтобы лучше себе представлять эффективность лечения. – У, ё! – старательно произнесла Катечка. Она была славная девушка и никогда не матюгалась, во всяком случае – в присутствии сотрудников-мужчин; но тут была явная нарочитость. Таким образом она дала мне прочувствовать свое отношение к моей идее. И тем самым выбрала ресурс демократичности окончательно и на двое суток вперед. – Смир-рна! – негромко сказал я. – Яволь. Роняю ложку и встаю, – угрюмо откликнулась она. И через мгновение: – Встала. Врала, конечно. Но условности были соблюдены. – Вольно, – разрешил я. – Продолжать питание. Так вот. Мне нужны самые общие сведения: здоров ли, работает ли по специальности и, если удастся выяснить, успешно ли. Если не работает, то остался ли в городе или съехал куда. Тут важны не подробности, а широта охвата. Статистика, сама понимаешь. Так что покончишь с питанием – и садись на телефон. Надеюсь, архив ты не потерла? – Нет! – возмущенно фыркнула Катечка. – Натюрлихь, нет! – Значит, координаты всех бывших пациентов у тебя под рукой. Так что тебе и трубка в руки. Полученные данные, золотая моя, по мере поступления протоколируй, но домой мне не перебрасывай. Сегодня, когда закончишь, скинь все, что успела, на дискетку, а из машины удали. Хакер не дремлет. Завтра приду с утра и посмотрю. Вопросы есть? – Вопросов нет… товарищ Сухов. – Вот и славно. Творческих успехов, Катечка. – Антон Антонович, вы млекопитающий? – не утерпела она. И пока я думал, что ответить на этот неожиданный вопрос, ехидно сказала: – В таком случае, приятного млекопитания. |