Книга Драконье лето, страница 32 – Ольга Силаева

— Вы сломались только там? — Эйлин стала рядом. — Школяры начинают посмеиваться у первой гравюры. У будущих лекарей глаза загораются на четвертой. А вот у моих учеников — очень по-разному.

— Так это по силам магу огня? Замораживать воду?

— А вы как думаете?

Она полностью преобразилась: от спокойной, формальной манеры не осталось и следа. Передо мной стояла сияющая, азартная, летящая на невидимый свет волшебница.

Ждущая от меня правильного ответа. Опять. Пепел и дождь!

— Вы пытаетесь мне внушить, что нет ничего невероятного, — начал я, надеясь потянуть время. — Значит, то, чем мы будем заниматься, несет в себе изрядную часть невозможного?

— Мне с вами определенно повезло, — тряхнула головой Эйлин. — Идемте!

— Куда? — Я окликнул ее уже на лестнице.

— Спасать мир, куда же еще, — она одним прыжком перескочила через несколько ступеней. — На крышу.

После третьего пролета я начал задыхаться. Длинные, почти отвесные лестницы навевали головокружение, но Эйлин быстро плыла впереди, и я старался не отставать. В какой-то миг мне показалось, что ее ступни не касаются земли, но сверху хлынул свет, и я с облегчением припустился к люку.

Наверху было на что посмотреть. За пологой крышей начинался город. Внизу зеленел вечерний парк, янтарной дорогой вдаль уходила река. Над улицами и холмами пылало низкое солнце, обещая великолепный закат. Горизонт касался моря, и мир не заканчивался — я готов был поклясться, что смогу проследить путь дилижанса до самой Херры. Эйлин, мечтательно щурясь, стояла в двух шагах от входа.

— Драконам, наверное, жаль было покидать это место, — заметил я.

Эйлин передернула плечами.

— Прошлое, как вы сказали, не изменить.

— Даже если некоторые мифы говорят иначе?

— Врата времени? — Эйлин с интересом глянула на меня. — Но прошлое уже случилось, Квентин. Если вы отправитесь на сотню лет назад, вы можете совершить великие дела, войти в историю, но вы не создадите ничего нового, и настоящее не изменится. Парадокс Первого — ни один из ушедших через врата не затронул сегодняшний день.

— Откуда вы знаете? — Я скрестил руки на груди. — Если завтра я уйду в прошлое и стану правителем Галавера, сегодня в замке будут жить мои потомки. Орден просто исчезнет или возникнет в другом виде. Вы же ничего не будете помнить, включая этот разговор.

Эйлин покачала головой.

— Записи драконов, выброшенных в том же веке, в котором родились, вам противоречат. Они помнили, как было и как стало. Изменений нет. Род Рист уничтожил бы вас или принял ваши знания, но исход один. Сегодняшний.

Я долго смотрел на нее, впитывая эту новость. Нет, я догадывался… иначе врата как наказание потеряли бы смысл. Но как же беспощадно это звучит: свобода воли — и полная невозможность что-либо изменить…

— Так вот, о будущем, — Эйлин присела на черепицу, вытянула ноги. — Мы умрем. Даже драконы не живут дольше ста лет. Но есть реальная опасность, что все это, — ее рука описала круг, — проживет еще меньше. Вы говорили с Анри; он упоминал затопленную деревню, не так ли? Он не добавил, что после войны вода поднимается в разы быстрее, и поток все ускоряется.

— Но почему? — Я устроился рядом с ней. — Я слышал о высокой воде и от соседей по дилижансу, но там речь шла о нескольких сотнях лет.

— Да — если бы вода продолжала наступать с прежней скоростью. Но война все изменила. Волны огня, стены пламени, тысячи обожженных тел. — Эйлин замолчала, поморщилась. — Я говорю банальности. Простите меня. Но правда остается правдой: дикий огонь приближает воду. Я иногда гадаю: когда я строю лестницы и помогаю фермерам собирать урожай, кто платит за это? На чей дом упадет вторая чашка весов?

— Если бы вы были правы, мир давным-давно оказался бы под водой, — возразил я. — Когда драконы вели тонкий огонь и строили замки, чудес совершалось куда больше.

— Да, но они знали, как устранять последствия. Сейчас они забыли и то, и другое. Во время войны пролилось столько дикого огня, что уровень воды повышается неуправляемо. Тают льды на полюсах, на юге выходит из берегов река. Даже в Галавере приходится рыть новые каналы.

— В общем, всё плохо, — заключил я.

— Рано или поздно, — Эйлин кивнула на пейзаж внизу, — все это превратится в большую лужу. Единственный вопрос: триста лет или тридцать?

— Я бы предпочел тридцать тысяч, — кисло отозвался я.

— Ну, вам к тому времени будет все равно. Но, — она кивнула с улыбкой, — я того же мнения. Паниковать пока рано, потому что…

Не договорив, Эйлин легко поднялась и заскользила вниз. Остановка, поворот у самого края — она забалансировала на карнизе, оступилась, выпрямилась — и сделала шаг назад. В воздух.

Я вскочил. Не успеть. Никак. Даже если не срывать одежду, а просто разодрать в полете, становясь собой.

— …Огонь — это математика, — спокойно закончила Эйлин, и не думающая никуда падать. Носки ее туфель мерно покачивались в воздухе. Под подошвами свистел ветер — я мог различить течения горячего воздуха, подбрасывающие ее вверх и не дающие спуститься больше чем на пару пальцев. От напряженных ладоней шли золотистые токи.

— Огонь — это математика? — Я недоверчиво ощерил зубы. — И вы рискуете жизнью, чтобы сообщить мне эту сентенцию?

— Ну уж, — Эйлин покачала головой. — Вы же не думаете, что я вишу в воздухе в первый раз?

— Все когда-то происходит в первый раз.

— И кто сейчас тратит себя на пошлые сентенции, когда его наставница рискует жизнью? — парировала Эйлин. — Каждый градус раскаленного пара, каждое волшебство можно выразить формулами. Не сухими рядами цифр, а знаками тела, узорами из идей. Математика — это бесконечное приключение. Огонь, кипучий металл — большие числа; с ними знаком любой маг и дракон. Но есть еще и числа малые, и непознаваемые, и вовсе отрицательные. Высокую воду не угомонить жарким ветром, но морозный вихрь ее уймет. Тончайшая магия сведет на нет последствия грубого огня.

Она вздохнула, и легкий ветерок прозрачным шарфом колыхнулся у ее ног.

— До этого, увы, далеко. Мы будем издеваться над горячим воздухом: выбрасывать бич и понижать температуру потока. Я еще не знаю как. — Ее глаза улыбались. — Это как протаптывать тропинку в безграничном поле: она петляет, уходит в сторону, а потом завершается в двух шагах от места, где вы начали. Придвигайтесь ближе: вам знакомо это заклинание, и я подозреваю, что вы захотите его вызубрить.

— Я не понимаю, Эйлин. — Я последовал ее совету, но куда осторожнее, чем спускалась она. — Зачем вам это? Вы же свалитесь.

— Так вы лучше запомните. У нас есть время, но… — она беспомощно пожала плечами, — иногда его не хватает. Вы готовы? Вытяните руку. Я могу показать и на вашей шее, но вряд ли вам это понравится.