Онлайн книга «Мы - силы»
|
‹…› 13. Кастрюли разноразмерные – 9 (девять) шт. 14. Бак – 1 (один). Дата. Подпись: ст. лейтенант ВМФ Ханин». «Список изъятых строительных материалов и вещей для обеспечения действий пятой роты курсантов училища имени… 1. Дом – 1 (одна) штука. 2. Гвоздей разной длины – 5-8 (пять-восемь) кг. 3. ДСП, снятых со стен и перегородок, – 22 (двадцать два) листа. 4. ДВП, снятых со стен и перегородок, – 40 (сорок) листов. 5. Ломов – 3 (три) шт. 57. Рельс – 1 (один) шт. Дата. Подпись». * * * – Ладно, над домом люди просто ухмыльнуться, но над рельсом… не знаю. Оборжутся, – сказал Ханин, прочитав опись мичмана. – Зачем рельс спер, Серов? – Пригодится… – разумно, а может и не очень, заявил мичман. – И в конце концов, я не спрашиваю, зачем тебе в описи флаг России. – Еще бы ты спрашивал… Да это они от усердия. – Они в него заворачиваться будут? – Отстань, они, в отличие от тебя, патриоты. – Так лучше б Андреевский сшили… от усердия, – заметил Серов, видя, как трое курсантов, надев флаг на палку от метлы, размахивают им словно футбольные болельщики на стадионе. – Так, все… прекращай. Давай сюда свою писанину, – сказал старший лейтенант. Ханин вложил два листка в полиэтиленовый прозрачный пакет и подвесил под козырьком над крыльцом особняка. – Вот. Кто оборвет, тому сам руки пообрываю, – обратился он к курсантам неподалеку. Ханин приказал уложить все найденные предметы одежды в пакеты, а потом и в мешки из-под картошки, так же найденные в домах и занесенные в опись. Проконтролировав процесс, старший лейтенант и мичман направились к уже описанному и конфискованному на слом дому. Вокруг сруба стояли, ходили, чесали затылки курсанты и командиры взводов и отделений. – Что вы смотрите на него, как бараны, – на подходе громко возмутился Серов. – Это же ломать, а не строить! Лестницы найдите. Разломайте крышу. Потом подцепляйте ломами доски и бревна и скидывайте их на землю. Давайте бегом. Под командованием мичмана и при молчаливом присутствии командира курсанты поставили своеобразный рекорд училища: разбор строения за четыре часа. Ханин всерьез подозревал, что рекорд никогда побит не будет. Разобрав домик и откатив бревна к спуску, где намечалось их превращение в плавсредство, командир разрешил обед, по времени скорее похожий на ужин, и часовой отдых. Через полтора часа работы возобновились. Кто по пояс в воде вязал спущенные концы бревен в полотно плотов, кто на уже связанных сбивал бревна вдобавок досками и мастерил на них настил. К десяти вечера было готово уже три плота, и их опробовали курсанты, забравшись по пятнадцать-двадцать человек на каждый. Плоты проваливались по самые настилы, а при неправильном расположении пассажиров вообще грозили утопить всех. Но Серов был доволен. – Пусть сидят, как мыши, а не то утонут, – заявил он. Ханин, осмотрев то, что осталось от постройки, сказал менее радостно: – А что, собственно, дальше? У тебя больше-то и строить не из чего. Почесав за ухом, мичман заявил: – Ну, у нас еще не один забор есть. – Неуверенно как-то ты заговорил… Я, кстати, тоже думаю, что забор – это не выход. И что будешь делать? – Придумаю что-нибудь. – Давай думай. Только ночь уже на дворе… лучше, наверное, завтра продолжить. Пусть ужинают и «отбиваются». – Хорошо. Я зайду, как все закончим. – Да. Давай пораскинем мозгами вдвоем. Я у себя. Пойду поем. Я вспомнил, что я еще не ел, в отличие от вас всех. Серов, усмехаясь, отошел от Ханина и обратился к курсантам с тем, чтобы они закруглялись, а бачковые – готовили пайки на ужин. Ханин развернулся и пошел к себе. За время пребывания в домике курсантов казалось, что весь он пропитался специфическим запахом казарм. Невольно поморщившись, Ханин приказал дневальному раскрыть окна и проветрить помещение. А сам, скинув китель и оставшись только в брюках и тельняшке, завалился на койку. Закрыв глаза, он, ни о чем не думая, пролежал так почти час и был выведен из своего состояния появившимся Серовым. Они сели за стол, где Дневальный уже поставил им чай и по тарелке вареной в мундирах картошки. Наскоро перекусив, Серов предложил прогуляться к плотам. Ханин оделся и последовал за мичманом. – Ну и?.. – спросил Ханин, который не особо желал выползать на улицу в темень и сырость. Серов показал на склон, где возле костра грелись трое курсантов: – Я поставил охрану на ночь. На случай повтора дезертирства. – Ну, вполне логично. Только откуда ты знаешь, что твои охранники не сбегут первыми? – улыбался, рассматривая курсантов, Ханин. – Там я Кира поставил в первую смену, он не даст послабления. А во второй Витька – комод первого отделения. – Две смены? – Да, по три человека. – Ты за этим меня сюда вытащил? – Нет… – Серов на мгновение замолчал, всматриваясь в чуть освещенное костром лицо командира. – У нас нет возможности соорудить еще плоты. Командир? Ханин горько усмехнулся, но, спохватившись, сказал: – Я уже знаю это. И… я думал над этим. – И что? Ханин посмотрел на небо, на котором в рваные проемы облаков проглядывали редкие звезды. Серов терпеливо ждал решения командира. А старший лейтенант все смотрел на небо и будто ждал чего-то, а может, и просто решался на что-то. Наконец он сказал медленно и с расстановкой: – Мы разделимся. – Что? – изумился Серов. Ханин посмотрел на мичмана и повторил: – Мы разделимся. Пойдем двумя группами. Первая выйдет сегодня на рассвете. С ней пойду и я. Я возьму третий взвод. И отделение второго. Без лишнего риска мы доберемся до суши… до возвышенностей. Как только мы обнаружим поселения, я отправлю на плотах ребят из второго взвода за следующей командой. Ты посадишь здесь на плоты свой первый взвод во главе с Кириллом. А сам будешь с остатками ждать здесь, пока те не высадятся в месте нашей стоянки и не вернутся за тобой. Я же тем временем со своим взводом буду продвигаться дальше. В селении я оставлю пару ребят посмышленей, чтобы встретили вас. Киру ты дашь ружье. – Зачем? – Дашь, но скажешь, чтобы даже не думал стрелять по своим. Только в случае, если ему или оружию будет что-то угрожать. Если случится попытка или сам побег, пусть не преследует, а только выяснит, в каком направлении побежали. Понятно? |