Книга Анжелика. Война в кружевах, страница 10 – Анн Голон

Наставления Филониды прервал треск, за которым последовал мощный толчок. Карета накренилась, колесо зацепилось за камень и отвалилось, а пассажирки попадали друг на друга.

Анжелика оказалась в углу, над отвалившимся колесом. Она с отчаянием думала о своем прекрасном костюме амазонки, который придавили сверху мадемуазель де Паражонк и Жавотта. Анжелика боялась пошевельнуться, чтобы выбраться, потому что по всему полу валялись осколки разбитого стекла. Не хватало только порезаться и испачкать кровью свой туалет!

Открылась противоположная дверца кареты, и Флипо, лакей Анжелики, склонил к хозяйке хитрую физиономию.

— Туго, Маркиза? — выдохнул он.

Анжелика была не в том состоянии, чтобы напоминать мальчишке о правильной речи.

— А как наша старая Бастилия, еще держится?

— Держится-держится, — довольно весело ответила Филонида. Она пуще всего на свете любила захватывающие приключения. — Юный наглец, подай мне руку и помоги выбраться.

Флипо изо всех сил потянул старую кокетку за руку. С помощью кучера, которому удалось успокоить и распрячь лошадей, обе дамы и служанка оказались посреди грязной дороги.

Обошлось даже без ссадин, но бедственное положение казалось непоправимым.

Анжелика подавила свой гнев: ругаться было бессмысленно. Увы, теперь все потеряно безвозвратно! Она не сумела присоединиться к королевской псовой охоте и теперь НИКОГДА уже не сможет вернуться ко двору! Король не простит очередного отказа участвовать в светских забавах. Что делать? Может быть, написать письмо, броситься к ногам монарха, упросить мадам де Монтеспан или графа де Лозена похлопотать за нее? Но какие у нее будут оправдания?.. Карета сломалась? В конце концов, это правда, но кто поверит такому ничтожному объяснению! Каждый опоздавший придворный рассказывает, что у него сломалась карета!

Анжелика присела на пень, и горькие размышления настолько охватили ее, что она не заметила приближения небольшого отряда всадников.

— А вот и люди, — тихо сказал Флипо.

В окружавшей тишине можно было расслышать цоканье лошадиных копыт. Кони шли шагом. Мадемуазель де Паражонк прошептала:

— Господь Всевышний, бандиты! Мы пропали!

АНЖЕЛИКА подняла голову. В самом деле: посреди пустой дороги в наступающих сумерках внешность вновь прибывших не внушала никакого доверия. Высокие худые мужчины, смуглые и темноглазые, с усами и черными бородками, которые вышли из моды уже несколько лет тому назад — в Иль-де-Франсе таких уже и не встретить. Всадники были в непрезентабельных голубых мундирах, изрядно вылинявших, с протертыми и порванными оборками и кружевами. На их шляпах красовались какие-то облезлые перья. Некоторые из прибывших были одеты в широкие потрепанные плащи. При этом у каждого на боку сверкала шпага. Два знаменосца, возглавлявших отряд, держали роскошные, но дырявые флаги — вне всякого сомнения, их не раз трепал горячий ветер сражений.

Несколько пехотинцев, вооруженных пиками и мушкетами, равнодушно прошли мимо опрокинувшейся кареты. Но первый всадник — видимо, глава всего отряда — остановился перед путешественницами и их слугами.

— Тысяча чертей! Сдается мне, прекрасные дамы, что бог Меркурий, покровитель путешественников, самым коварным образом покинул вас!

В отличие от своих товарищей, это был мужчина в теле, хотя свободно болтавшийся жюстокор свидетельствовал, что в былые времена его владелец был куда дороднее. Незнакомец снял шляпу, открыв смуглое жизнерадостное лицо. Певучий акцент безошибочно указывал на его происхождение. Анжелика весело улыбнулась и ответила столь же приветливым тоном:

— Монсеньор, готова поспорить: вы гасконец!

— От вас ничего не утаишь, о прелестнейшая из лесных нимф! Чем мы можем быть вам полезными?

Всадник наклонился к Анжелике, чтобы лучше рассмотреть ее, и ей показалось, что он едва заметно вздрогнул. Вдруг у нее появилось ощущение, что она уже где-то встречала этого человека. Но где?.. Сейчас не время вспоминать. Озабоченная насущными проблемами, Анжелика с живостью заговорила:

— Месье, вы можете оказать нам неоценимую услугу. Мы должны были присоединиться к королевской охоте, но произошел несчастный случай. Не может быть и речи о том, чтобы привести в порядок эту старую карету. Если кто-нибудь из всадников посадит нас, мою подругу и меня, а также мою горничную на крупы своих коней и доставит к перекрестку с Бычьей дорогой, мы будем вам чрезвычайно признательны.

— К перекрестку с Бычьей дорогой? Мы и сами туда направляемся. Черт побери, как все отлично совпало!

Всадникам потребовалось не более четверти часа, чтобы домчать троих сидящих позади них женщин до места.

Поляна у подножия холмов Фос-Репоз была заполнена каретами и лошадьми. Ожидая возвращения хозяев, кучера и лакеи играли в кости или выпивали в придорожной таверне. В прежние времена подобная удача обходила это скромное заведение стороной.

Заметив своего конюха, Анжелика спрыгнула на землю и крикнула ему:

— Жанику, приведи ко мне Цереру!

Слуга бросился к конюшне.

Уже через пару секунд Анжелика была в седле. Она вывела кобылу из толпы, пришпорила ее и поскакала к лесу.

* * *

Церера была прекрасным, грациозным животным. Ее переливчатая золотистая шкура и навела Анжелику на мысль назвать кобылу именем древней богини плодородия, которое приносит с собой лето [5] . Она любила Цереру прежде всего за ее изысканную красоту: у маркизы было слишком много забот, чтобы привязаться к кобыле и подружиться с ней. Но Церера оказалась необыкновенно деликатным существом, и Анжелика с удовольствием ездила на ней. Она поворотила лошадь с тропинки прямиком к вершине холма. Сначала Церера спотыкалась на толстом ковре из сухих листьев, а потом освоилась и быстро взобралась наверх. Но там росли деревья, и Анжелика не могла оглядеть округу. Тогда она прислушалась и вскоре различила далекий лай собачьей своры. Затем где-то на востоке призывно затрубил рог, ему вторил стройный хор охотничьих рожков. Анжелика узнала сигнал «на воду» [6] и улыбнулась.

— Охота еще не закончена. Церера, красавица моя, давай поспешим. Может быть, мы еще сумеем спасти свою честь.

Она пустила кобылу в галоп, вниз по склону. Мимо деревьев, тянущих друг к другу узловатые ветви, покрытые густой листвой, всадница мчалась сквозь чащобы и заросли почти девственного леса, удаленного от человеческого жилья. Лишь редкие охотники да браконьеры с арбалетом за плечом забредали в эти дебри, где нередко находили себе убежище многочисленные разбойники и бандиты. Но Людовик XIII и молодой Людовик XIV вырвали из векового сна старые дубы, помнившие друидов. Гомон блистательного королевского двора разогнал густые туманы, а духи придворных дам смешались с запахами листвы и грибов.