Книга День револьвера, страница 53 – Андрей Уланов

Впрочем, на общем фоне последних дней пари с Толстяком выглядело чуть ли не образчиком трезвого расчета и благоразумия. Сначала я оставил в живых гоблина, затем напугал гнома, связался с оборотнем и как финал — спас вампира. Для завершающего штриха оставалось всего ничего — влюбиться в темную эльфийку и перепить вождя троллей.

Или остаться наедине с вампиркой посреди Запретных Земель. Китаянка и гоблин уже отошли ярдов на сто, а по такой жаре даже ленивого мула догонять — проблема из проблем. Уверен, старик Ахилл, предложи ему выступить здесь, уполз бы в ближайшую тень и оттуда смотрел, как глупая черепаха рвется к заветному финишу. Уф. Из неё бы вышел отличный черепаший суп еще к середине дистанции. А вот из меня выйдет разве что похлебка.

Пот заливал глаза, в голове вместо приличных мыслей назойливой мухой жужжала дурацкая песенка. Янки Дудль был в аду, говорит: «Прохлада». Кто живал на Вэлли Фордж, не боится ад…

— Граф не доверял оружию дистанционного действия. И не учил работать с ним.

На переваривание этой фразы у меня ушло секунд пять.

— Существенный пробел в твоем образовании.

— Я спросила. Граф дал мне пистолет и велел выстрелить в него. Больше вопросов не возникало.

— Он что, увернулся от пули?

— Нет. Разрубил её шпагой.

Я понимающе кивнул.

— Слыхал про такое. Берется старинный пистоль с кремневым замком, а пороху насыпается — ровно, чтобы пуля вылетела, а не выкатилась из ствола. Ловкость рук — и никакой магии.

Вампирка промолчала, и я решил досыпать соли в суп.

— У нас этот фокус показывали двое бродячих актеров. Знаменитый Олле-чего-то там, обнищавший потомок древнего рода, а второй был Гарольд Пятый или Шестой — тоже король в изгнании. Свою-то пулю они разрубили, что твой арбуз, а когда один парень из публики предложил им повторить номер с его револьвером — разом сдулись.

Снова тишина в ответ. Похоже, что роль школьного учителя не очень-то мне дается. Впрочем, просвещение вампиров никогда не возглавляло список: «чем бы я хотел заняться этим летом и следующие лет двадцать-сорок!»

Однако на самом деле Венга слушала меня очень внимательно. Выяснилось это почти часом позже, когда я уже успел сменить гоблина в головном дозоре, отшагать мили полторы, едва не провалиться в совиную нору — да-да, именно так! — и напрочь позабыть о разговоре с вампиркой.

— Выстрели в меня.

Будь я в этот момент верхом на лошади — наверняка бы выпал из седла. Все же и в хождении пешком есть какие-то плюсы.

— Э-э… тебе так надоело жить?

— Если решила отдать концы, — гоблин, разумеется, не мог пропустить наши реплики мимо ушей, — пуля тебе мало поможет. Но если настаиваешь, мы живо разложим для тебя костерок, верно, эй-парень?

— Я решила попробовать, — пояснила Венга.

— Попробовать что?

— Разрубить пулю.

Это прояснило ситуацию для меня, но не для Лиссы и гоблина — так что мне пришлось пересказать им наш недавний диалог.

Толстяк был восхищен.

— Клянусь задницей Спящего, бредовей идеи я не слышал уже с полгода! — заявил он. — Чем ты собралась отмахиваться, прутиками своими?

— Это гномья сталь.

— У него в кобуре — тоже! — фыркнул гобл. — Восемь дюймов ствола и уйма бездымного пороха в гильзе. Даже будь твой клинок закален в драконьем дыхании — пуля «максима» снесет его и все, что за ним окажется.

— Нет.

— Хочешь пари? Ставлю…

— Пари не будет! — перебил я гоблина. — Потому что я не собираюсь зря тратить свои патроны. Стрелять будешь ты.

— Ага, значит, мои патроны тебе не жалко, — тут же окрысился Толстяк.

— Они же тебе даром достались…

— А ты «Громового Кота» честно купил, что ли?

— …и у тебя их больше, — договорил я.

— Вы, людишки, по части скупердяйства переплюнете любого… — завел шарманку гоблин, прервался и, развернувшись к вампирке, с жадным интересом спросил: — Тебе куда целить, в бошку или пузо?

— В этот сагуаро! — решительно сказала Лисса.

— Ку-уда-а?

— Компаньон, — вздохнул я. — Пожалуйста, попробуй забыть, что ты работала у краснодеревщика. А в следующий раз, когда тебе надо будет обратиться к гоблину, просто скажи: «в этот кактус»!

…И ПОКАЖИ ПАЛЬЦЕМ — это уже был крик души. Мысленный, разумеется — но я был почти уверен, что Лисса его услышала.

— Тут полно кактусов! — буркнул Толстяк, подходя к ближайшей помеси телеграфного столба и колючей проволоки. — Сюды, чтоль?

— Да-да, в этот самый, — подтвердила китаянка. — И не вздумай «промахнуться».

— Абыжаешь, подруга! — оскалился гобл. Он чуть отставил в стороны руки, пошевелил пальцами… хлоп, и правый револьвер уже в руке, хлоп — снова в кобуре, хлоп — то же самое с левым. Второй револьвер гоблин вернул назад с тройным обратным прокрутом, от чего я с трудом сдержал завистливый вздох. Мне такой фокус удавался два раза из десяти, в остальных попытках старый «рем» вырывался и улетал прочь.

— С такой дистанции, — хлоп, — я могу, — хлоп-хлоп, — отстрелить иглу на твой выбор.

— Стреляй.

Шпагу вампирка не достала, ограничившись тем, что размотала оголовье свертка. Но и оказавшейся на виду рукояти хватило, чтобы мы с Лиссой дружно вскинули ладони к глазам. Серебряный цветок защитной чашки сиял, казалось, ярче самого солнца. И он был невероятно красив — сотканный из металлической паутины бутон.

Один лишь гоблин оказался равнодушен и к блеску, и к совершенству работы неведомого мастера.

— Ты бы достала свой прутик, ы-ы-ы… белогривка.

Если Толстяк пытался вывести Венгу из равновесия или вызвать у неё хоть намек на эмоции, то провал гоблинской затеи был полным и окончательным.

— Стреляй.

Это было первоклассное шоу. Вспышка выстрела, грохот — и сверкающий полукруг, вставший точно на пути пули. И еще раз. После второго выстрела Толстяк уже не стал убирать револьвер и выпустил оставшиеся пули подряд, в довольно быстром темпе. Вампирка последовала его примеру, оставшись в стойке — и «парируя» выстрелы скупыми, почти незаметными движениями. А затем подошла ко мне.

— Граф был прав.

— Думаешь? — хмыкнул я. — Ну да, ты разрубила все пули. А теперь обернись.

Удивительно, но вопроса «зачем» не последовало. Венга оглянулась — и увидела кактус. Кажется, дыры были сквозные, но точно я этого не знал — впрочем, они и без того выглядели достаточно паршиво, все двенадцать.

— Похоже, — заметил я, поднимая дробовик, — в прошлый раз мое объяснение было недостаточно наглядным. Исправим это.