Книга День револьвера, страница 80 – Андрей Уланов

Я с тревогой оглянулся на Францеску, но похоже, эту конкретную полуэльфку мало интересовали оскорбления памяти её великих светлых предков. Как и большая часть происходящего вокруг неё. Девушка ехала, откинувшись чуть назад на высокую луку мексиканского седла, закрыв глаза, и единственное, что менялось в её облике за последние два часа, — это длина тонкой красной сигары.

— Не-е, на эльфа непохоже, — возразил гобл. — Вот если бы он повел их вокруг всей этой… как его… Африки, тогда да. А петлять среди песка, где всего разнообразия — маленький бархан и высокий бархан… не-е, Перворожденный от эдакой прогулки уже на вторую неделю взвоет не хуже оборотня.

— и-и-и-голодная-я-несчастная-я-я-я…

— Проклятье, — зло выдохнула Сальватано, — ну почему эта тварь не потащилась за троллями? Им так нравился её вой…

— Угу.

По части костлявой гончей я был вполне солидарен с дарко. Проблема заключалась в том, что гончая была далеко не единственным спутником, чье общество меня совершенно не вдохновляло.

С одной стороны, три дополнительных ствола в умелых, пусть и женских, руках в Запретных Землях лишними не бывают. С другой же — неизвестно, чего больше эти стволы принесут: избавления от проблем или, наоборот, добавочной головной боли.

Интересно, зачем они вообще увязались за нами? Этот вопрос я задавал уже раз в трехсотый за день — но по-прежнему только себе и про себя. Озвучивать его Сальватано как-то не хотелось… впрочем… я придержал коня, пропуская караван мимо.

— Как думаешь, зачем они вообще увязались за нами?

Лисса отозвалась минуту спустя — когда я начал подозревать, что переоценил слух оборотней и, соответственно, переборщил с шепотом.

— С чего ты взял?

— Э-э… что? — не понял я.

— Почему ты решил, что это Сестрички увязались за нами?

— Ну как же… — я моргнул, но нет — бандитки никуда не пропали, они по-прежнему маячили впереди, а пыль из-под копыт их лошадей вполне наглядно доказывала, что мы имеем дело не с иллюзией, — они ведь едут вместе с нами… в одном направлении.

— Верно, компаньон. А ты заметил, что при этом большую часть времени впереди едет не Толстяк, а Марти?

— В самом деле?

Щелчок по наблюдательности был довольно чувствителен. За последние дни я привык, что именно гобл возглавляет наш небольшой караван. А между тем стоило бы помнить: в здешнем пейзаже не бывает малозначащих деталей.

— В самом, в самом. Тебе стоит быть внимательней, компаньон.

Это меняло дело… правда, пока неясно, в какую именно сторону. В конце концов до нашей встречи Сестрички тоже куда-то направлялись… причем, как подсказала мне память, по схожему азимуту или как там называется эта штука в компасе.

— И потом, ты ведь был в одной яме с их предводительницей?

— Был. Только, — поспешно добавил я, — при этом у неё были связаны руки, между нами была плетенка, но главное — в той же яме находился и шериф, так что…

— Кейн! — перебила меня китаянка. — Ты оправдываешься с таким рвением, словно тебя уже судят за изнасилование.

— Нет, но…

— Или, — с подозрением добавила Лисса, — между вами в самом деле что-то… произошло?

— Ну…

Я угодил в ловушку. Сказать, что между мной и Сальватано прошлой ночью не было вообще ничего, значило бы солгать. А китаянка умеет отличать ложь от правды.

— …не было ничего такого.

— Такого? — Лисса нахмурилась. — Кейн, похоже, нам с тобой нужно серьезно поговорить. Но, — приподняв шляпу, китаянка коснулась пальцем правого уха, — не сейчас.

— Понял, — кивнул я, — тогда на первом же привале.

— Договорились.

Тем для подобного разговора у нас и впрямь поднабралось, подумал я. Начать хотя бы с того, что работа Толстяка заканчивается. В это было довольно сложно поверить, но мы дошли. Нас не разорвали в клочья монстры в Пограничье, не отправили в котел орки, не прихлопнули тролли, нам удалось уйти от шерифа с его бандитами. Даже гоблин-проводник действительно вывел нас к горам. Правда, какая именно из высившихся на горизонте серых громадин была тем самым Карак Виром, гобл не знал. По его словам, зеленошкурые с равнин вообще не очень охотно лезли в горы, считая, что ничего хорошего в них нет, зато неприятностей на свой скальп можно поймать с избытком. Люди думали иначе — по слухам, в горах имелось золото, и этим слухам порой находилось материальное подтверждение. Правда, мало кому из поверивших удавалось пересечь равнину и еще меньшему числу — благополучно вернуться назад, шатаясь под тяжестью мешочков с золотым песком. Немногочисленные же счастливчики обычно не горели желанием указать на карте источник своего богатства… да и нормальных карт здешних гор тоже никто не составлял. Все указания обычно сводились к чему-то вроде: «после горы, похожей на седло, повернешь направо и скачи три дня…». Повезет — найдешь, не повезет — окажешься милях в тридцати-сорока от нужного места и не факт, что сумеешь оттуда выбраться.

До меня только сейчас начало понемногу доходить, что добраться туда, это, конечно, когда речь заходит о Запретных Землях, само по себе немалое достижение, — но в нашем случае подобный подвиг составлял даже не полдела, а хорошо, если четверть. Доехали, угу… я тоскливо вздохнул. Горы высились прямо передо мной — а также справа, слева и вглубь, сколько хватало глаз. Как найти в этой бескрайней каменной стране одну-единственную пещеру, поглотившую гномский отряд?! Разве что здешних троллей расспросить… Толстяк говорил, что здесь они встречаются, но редко — их племена в большинстве жили севернее или южнее. Куда чаще в здешних скалах гнездилась разнообразная нечисть, от которой в Аппалачах остались только рассказы стариков, пара дюжин траченных молью шкур в домах потомков первопоселенцев и когти на еще более редких и оттого дорогих старинных талисманах.

С последней мыслью меня повело куда-то в сторону — я вдруг представил, как мы с Лиссой являемся в контору мистера Бернса и вместо алмазных колец вываливаем ему на стол груду когтей и ушей. Видение было очень четким, красочным и заманчивым — но и совершенно бредовым. Будь все хоть вполовину так просто, никто бы не тащился в эти горы с лотком на горбу. А народец упорно предпочитает золото — не в последнюю очередь потому, что промываемая порода не пытается в свою очередь оприходовать старателя на ужин.

— Ты задумался.

Это прозвучало не как вопрос. Кажется. Имея дело с Венгой, в таких вещах нельзя было быть уверенным.

— Да… а что?

— Зря.

— …?

Несколько часов назад, во время полуденного привала, в коротком разговоре с дарко, я услышал слово, которое как нельзя лучше характеризовало нашу «находку». Парадокс. Именно так — я еще у гоблина переспросил. Венга вся, целиком, представляла собой небольшой парадокс о двух ногах, двух руках, двух клыках, ну и все такое.