Онлайн книга «Додж по имени Аризона»
|
— Ну-ну, — говорю. — Пусть дерзает. Интересно, думаю, что он на этот раз выудит? «Зверобой» или «фердинанд»? — Вот бы ему самому, — мечтательно так рыжая заявляет, — откуда-нибудь тоже убийцу наколдовать. И тут у меня в голове шестеренки одна за другую зацепились. — А ну-ка, святой отец, — говорю, — повторите, что этот Охламон насчет следующего опыта пишет? Один, вдали от замка, и еще позаботится, чтобы ему никто не мешал? — Ты, — Кара встрепенулась, — что задумал, а, Малахов? — Да так, — говорю, — просто. Он меня все-таки в этот мир вытащил, а я его так и не поблагодарил. Надо будет как-нибудь навестить, а то неудобно получается, можно даже сказать, невежливо. С моей стороны. Тут вся троица на меня так ошарашенно глянула — ну, словно я опять чего-то не того ляпнул. — Ты хочешь убить Гор-Амрона? — Именно. — Но… он же черный маг. — Да хоть зеленый змий, — говорю. — Мне-то что? Это вроде как с «тиграми». Да, тяжелый танк, да, броня толстая и калибр немаленький. Опасная машина, не спорю. Но если, как говорит старшина Раткевич, серьезно и вдумчиво к этому делу подойти, то отличается «тигр» от остальных танков только тем, что дольше горит. — Сергей, — осторожно так начинает поп. — Не подумай, что мы сомневаемся в твоей храбрости, но вступить в поединок с черным магом… — Поправочка. Не собираюсь я с ним вступать ни в какой поединок. — А как же ты собрался… Тут уж я на них посмотрел… странно. Нет, ну в самом деле — какой год у них тут война идет, а они — ровно как дети. — Да уж как получится, — говорю. — Подвернется случай лопатой из-за угла по лысине треснуть — тресну лопатой. Или еще как-нибудь. А на поединок пусть его гаубичный дивизион вызывает. И тут у меня в голове снова шестеренки закрутились. — Стоп, — говорю. — Святой отец, а когда он будет свой великий эксперимент ставить, этот Гарик Охламон в письме написал? А то, может, мы вообще зря спорим? Пока я валялся, можно было из моего мира эшелон с боеприпасами по снарядику перетаскать. — В письме нет указаний на точную дату, — говорит поп. — Но, скорее всего, это будет завтра. Ведь даже такому сильному магу, как Гор-Амрон, тоже нужно дождаться благоприятного расположения звезд. — Вот и замечательно, — говорю. — Святой отец, а вы поточнее время определить можете? С помощью вашей астрохре… тьфу, по звездам. — Звезды светят всем, — улыбается поп, — и, если боги будут ко мне милостивы, то я смогу назвать не только точное время, но и место, где Гор-Амрон попытается свершить свое черное дело. — Ну, святой отец, — говорю. — Если вы мне такой подарок сделаете, считайте, Гарик уже вас больше не побеспокоит. Им уже будут его приятели-черти заниматься. А у них к нему вопросов надолго хватит. — Но как ты… — Честно говоря, — отвечаю, — пока и сам точно не знаю. Но сходить, посмотреть, считаю, нужно. А уж на месте по обстановке определюсь — можно будет его прихлопнуть, если да, то как именно. — Что тебе для этого нужно? Это Аулей спросил. Ему, похоже, моя идея сильно по душе пришлась. Ну, еще бы, Гарик этот, как я понимаю, его самый что ни на есть непосредственный противник, причем званием даже чуть повыше, чем он. Вроде бы как я нашему комдиву предложил штаб немецкого корпуса накрыть. — Во-первых, — говорю, — эти самые координаты, ну, то есть время и место. Это главное. А во-вторых… там видно будет. Что надо, то и спрошу. — Ты возьмешь кого-нибудь с собой? — Нет! — Но… — Я должна пойти! Это рыжая выпалила. Даже Аулей от неожиданности вздрогнул. — Карален! — Айн момент, — говорю. И рыжей: — Сядь и замолкни. А еще раз начнешь неполученный приказ обсуждать — вылетишь за дверь! Ферштейн? Вспыхнула, зубами скрипнула, но села. Я ее еще секунд пять взглядом к стулу попригвождал, потом к попу обернулся. — Так когда, — спрашиваю, — сможете время и место сообщить? — Наиболее благоприятное время, — говорит поп, — как я уже сказал, наступит завтра днем. А место… с местом сложнее. Мне нужно будет произвести кое-какие вычисления, но, боюсь, даже в этом случае я смогу получить лишь приблизительные… — Насколько? — спрашиваю. — Если боги будут ко мне благорасположены — с точностью до полулиги. То, что пол, а не целая лига, думаю, это, конечно, хорошо. Вот только сколько в этом «пол»? Помнится, когда я на дерево залазил, замок высматривать, рыжая тоже говорила, что до него две штуки этих самых лиг, а было до него… — В ваших километрах, — говорит рыжая, — это будет один и еще половина. Что ж, думаю, это еще куда ни шло. Вполне приемлемый треугольник ошибок, я о местных пеленгаторах был куда худшего мнения. — И сколько времени, — спрашиваю, — вам, святой отец, на эти расчеты потребуется? — Ну, — задумался поп, — надеюсь, что до полудня справлюсь. — Вот и отлично, — говорю. — А я пока прикину, что и как с собой потащу. — Малахов, — шепчет рыжая, — если ты посмеешь… Тут уж я не выдержал. — Господин барон, — Аулею говорю. — Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы вашу замечательную дочурку куда-нибудь запереть? Часиков так на пятнадцать? А? — Он, — заявляет рыжая, — не может! Я на Аулея уставился — а он кивает. — Дело в том, Сегей, что по нашим законам и обычаям я не могу приказывать ей после того, как она принесла вассальную присягу другому. — А кому она… — начал я и вдруг соображаю — да это ж она мне эту самую присягу произнесла, то есть принесла. В первый день еще, тогда, во дворе. Ну, р-ры-жая! — Тогда какого черта, — шиплю на нее, — ты мои приказы не выполняешь? А она из своего личика такую мордашку невинную скорчила — аж плакать хочется. — Я? Нет, святой Илья! — Ладно, — выцеживаю. — Слушай приказ. Встать, выйти и закрыть за собой дверь с той стороны! — Как прикажете, мой господин. — Прошу извинить меня, Сергей, — говорит поп. — Но есть еще одна вещь, которую ей тоже стоило бы услышать. Рыжая услыхала — шлепнулась обратно. Ну, погоди же! — Отставить приказ «Выйти», — говорю. — Приказ «Встать» остается в силе. Слушать ты можешь и стоя. Встала. — Между прочим, — заявляет, — рыцарю, настоящему рыцарю, не полагается сидеть, когда дама стоит. |