Онлайн книга «Кровавая купель»
|
Джонатан с диким смехом прыгнул в пруд. И вынырнул с криком: — Отличный способ стирать одежду! А теперь — в центрифугу на отжим! Он вылез из бассейна и завертелся по газону, разбрасывая брызги с протянутых рук. Мы с Сарой сидели рядом, глядя, как он веселится. Небо над головой становилось темно-синим — солнце опускалось к холмам. Музыка колотилась в воздухе. От стены до стены шли разговоры, смех, еда, питье. Двое хулиганов клали друг другу руки, голые семнадцатилетние девчонки бегали среди деревьев, Саймон набрал в рот виски и брызнул на барбекю. Оно полыхнуло синим, и ему припалило брови. Он брызнул еще раз. У нас за спиной группа тринадцатилетних мальчишек разрисовывали друг другу щеки и носы боевой раскраской краснокожих, которая сейчас была на пике моды. Музыка дошла до перехода, и в этом ритме все произнесли речитативом: НИ ШКОЛЫ! НИ ПРАВИЛ! НИ ХРЕНА! УРРА! И вдруг музыка прервалась режущей уши тишиной. Пауза и голоса: — О Господи, опять! — Десятый раз за три дня! — Одиннадцатый. — Где Дэйв? — Кто-нибудь, достаньте этого хренова Дэйва Миддлтона. Что за игры он затеял? — Курт говорил, что он нарочно выключает ток. — Собака такая! Кто-то побежал за Дэйвом Миддлтоном; мы завозились, ощущая какую-то неловкость, когда музыка смолкла. — Шум — это как одежда, — сказала какая-то девушка. — А когда его нет, ты голая. И мы стали бить в пустые пивные банки, как в цимбалы, пока не пришел Дэйв Миддлтон. * * * Значит, вы поняли, что много всякого дерьма утекло с той поры, как колонна Дэйва Миддлтона въехала в тот апрельский день в ворота гостиницы. Первые недели все шло, как планировал Дэйв. Он вместе с Распорядительным комитетом составил программы деятельности, которые пристроили к работе всех. Выезжали поисково-заготовительные партии на грузовиках, и скоро сараи, в которых мы устроили склады, были до потолка забиты едой, обувью, одеждой, аппаратурой. Нам удалось найти брошенный пост сил безопасности на дороге между Калдер-Бриджем и Селлафилдом, и у нас был приличный арсенал и мучо патронов. К нам примкнули еще уцелевшие; община быстро росла, появлялись люди с новыми умениями, и мы могли лучше себя обслуживать. Прибилась семнадцатилетняя девушка, которая училась на медсестру. Боксер до крушения цивилизации пробыл восемь месяцев в армии. Он нам устраивал тренировки по обращению с огнестрельным оружием. Еще мы нашли генераторы, и у нас снова появилось электричество. Я командовал поисковой командой бета, и мы ходили в рейсы все дальше и дальше от Эскдейла, привозя полный бензовоз горючего и баллоны с газом для кухни и отопления. Мы видели города, превратившиеся в жутковатое зрелище. Центральные улицы зарастали зеленью. Трупы превратились в скелеты. Были стычки с дикими собаками, и пришлось пострелять, пока мы им объяснили, что люди все еще остаются царями природы. В одном городе река вырвалась из берегов и теперь текла по улице; выдры ныряли в дверь «Вулворта», утки гнездились в «Бургер Кинге». Звери сбегали из цирков и зоопарков. В Ноттлере возле полицейского участка слонялась стая обезьян. В местном канале плескались слоны. Лето становилось все жарче, и вот тогда и стало все меняться. Людям надоело работать изо дня в день, надоело расписание работ Распорядительного комитета, надоел до смерти подробный Дэйв Миддлтон. Заготовители все еще выезжали в рейсы, но вместо муки и круп по списку Дэйва привозили сигареты, звуковые системы, игровые автоматы, мотоциклы. Дэйв их урезонивал. Он за них молился. И детки доперли, что большой палки у него нет. И последнюю пару месяцев девяносто девять процентов нас всех посвятили свою жизнь одной сияющей золотой цели: ЛОВИТЬ КАЙФ. С тридцать ребятишек заперлись в мансарде с игровыми автоматами, и мы их не видели целыми днями. Иногда кто-нибудь из них выбредал наружу, с побелевшим лицом, потемневшими глазами, нездоровым видом, и в мозгу у пацана жужжали стратегии электронных игр, в которых он дрался и побеждал. Этих мы называли Призраки. Итак: что хочешь делать — ДЕЛАЙ! Это стало национальным гимном. Любишь мотоциклы? Вот тебе самый большой и мощный, врубай и гоняй целый день по дорогам. Оружие? Хватай «узи» и иди палить по овцам. Некоторые полюбили рыбалку. Только рыбачили они с динамитом. Остальные устраивали бесконечный пикник. Мы стали выглядеть по-другому. Одежда стала зрелищней. У тех, кому было меньше пятнадцати, татуировка стала обязательной. Мартину Дел-Кофи все это не нравилось. И он тихо уполз возиться со своими книгами, компьютерами… да и Китти — в дом внизу, в деревне. Слэттер более или менее довольствовался своим обществом. Иногда он кого-нибудь колотил, чтобы поразвлечься, но меня пока доставал только словесно. Мы с Сарой заняли большую комнату с видом на автомобильную дорожку. И ни одного Креозота мы не видели с тех пор, как попали в Эскдейл. Жизнь была вдвое прекраснее, чем в раю. * * * Боксер был зол. — Где тебя черти носят, Миддлтон? — Я снова прочищал сток… Вы… ребята, нельзя бросать в унитазы что попало и ждать, что они не забьются. Когда мы говорили… — Генератор снова заело. Какого черта ты с ним сделал? — Я? — Дэйв дернулся — нервно, как с ним последнее время сталось. — Я? Разве я могу быть всюду сразу? — Он оглядел нас, и глаза его были, как дыры в снегу от струи мочи. — Я работаю восемнадцать часов в день, чтобы здесь все действовало. И не получаю никакой помощи, одни только ругательства. Никто больше ничего не делает! Вы как животные… Смех. — Я… я посадил растения весной. Вы гоняли по полям на мотоциклах! Все вытоптали. — Да есть у нас еда, мудак ты! — крикнул Курт. — Чего нам пахать, как рабам, если у нас все есть, что надо? Все согласились. Боксер сплюнул: — Запусти генератор по новой. — Я не знаю, смогу ли. Я… — А что с ним такое? — Могло кончиться горючее, может, он… не знаю… просто износился. Я… — Кому положено за ним смотреть? Дэйву пришлось потереть натруженную голову, чтобы вспомнить имя. — Энтони… да, Энтони. Боксер сжал кулаки — у него явно портилось настроение. — Где Энтони? |